Его клиенты, видимо, дорожили своим временем больше, чем Влад, который все-таки не поленился сюда сегодня приехать. А ведь мог тоже оформить на меня и горя не знать.
— Таня, что с вами? — услышала я голос коллеги. Кожевникова стояла, прислонившись к стене, и тяжело дышала. Мой коллега остановился на полпути, сбитый с толку ее видом.
— Нормалек, — выдохнула она и попробовала шагнуть, но, покачнувшись, стала оседать на пол.
Я не ожидала такого подвоха, это было в высшей степени несправедливо после всех сегодняшних мучений.
— Что с ней? — лениво поинтересовался Влад, пока риелтор тащил тело Татьяны к креслу.
— Похмелье.
— С похмелья в обморок не падают, — возразил парень, устраивая Таню поудобней и профессионально щупая ее пульс, — кажется, она голодает.
— Кажется? — усмехнулся Влад. — Да это очевидно, тут же только кожа да кости. Зато пьет как лошадь.
— Вы что, врач? — зачем-то поинтересовалась я у Александра — имя подпрыгнуло в памяти, будто заводная игрушка.
— Учился когда-то, — нехотя признался он, водя пальцами по ее шее.
На вид парню было около двадцати с небольшим.
— Надо бы в больницу, — задумчиво сказал он, — хотя там ей только хуже сделают.
— Какая больница? — всполошился Влад, до которого наконец дошло, к чему идет дело, — я что, просто так тут полчаса проторчал.
— Уже сорок пять минут, Владислав Игоревич — уточнил из угла бесцветный голос охранника.
Босс вздрогнул и тихо заматерился, вышагивая из угла в угол.
— Может быть, еще удастся привести ее в чувство? — с тлеющей надеждой спросила я.
В ответ промолчали: у меня зазвонил мобильный. Я отошла в сторонку и услышала голос Андрея. Он не стал тратить время на приветствия, сразу спросил, достала ли я деньги.
— Подожди пару дней, ладно? — торопливо попросила я. — Тут все намази, правда! Тем более Егор уезжает, он тоже не сможет сейчас внести задаток.
— Он звонил мне. Готов хоть сейчас привезти деньги и все оформить.
Я почувствовала, как покрываюсь испариной.
— Ты же обещал! Ты обещал, что не будешь пока с ним разговаривать. Послушай, вы все равно сегодня не успеете. Скажи, чтобы после поездки оформлялся, а? Ну пожалуйста!
— Марина, ты понимаешь, что делаешь?
— Понимаю, — соврала я, — спасибо тебе.
Он отключился, и мне стало немного легче. Во всяком случае, несколько дней форы у меня было. Я, конечно, надеялась провернуть все сегодня, но кто же знал, что Кожевниковой приспичит падать в голодной обморок?
— Ну как она?
— Рафик отвезет вас, — брезгливо сощурился Влад, — Александр останется, а вы как хотите. Имейте в виду, Марина, каждый день отсрочки скажется на вашем кошельке.
— На моем?! — возмутилась я. — Разве это я валяюсь без сознания?
— Прекратите! — неожиданно властно сказал Александр. — Тут женщине плохо, а вы деньги считаете! Успеется еще!
Влад бросил на него презрительный взгляд, должно быть означающий, что счет денег удобен в любое время и при любом количестве жертв. Я побоялась себе признаться, что тоже близка к этому — пренебречь всем, когда речь идет о наживе. Не об этом ли пытался сказать мне Егор? Нет, я тряхнула головой, сбрасывая наваждение, я вовсе не такая. Жесткая, верно, циничная, может быть, но на отморозка я не похожа и делить добычу у свежего трупа не стану. Отойду подальше.
Я знала, в последнем замечании было столько же правды, сколько иронии.
— Откачайте ее до завтра, — приказал Влад, — мне нужна моя квартира как можно быстрее! Раф, вызови мне такси, я буду ждать в ресторане на углу.
Рафик, который дернулся было помочь перетащить Таню до машины, послушно достал телефон. Мы с коллегой подняли Кожевникову. На выходе охрана долго не выпускала нас, в то время как надменный Владислав Игоревич прошел мимо, шелестя банкнотами и поигрывая чисто выбритыми скулами.
Мы прислонили Таню, которая уже пыталась открыть глаза, к стене здания и застыли в ожидании шофера.
— Саш, справишься один? — спросила я заискивающе, когда мы подъехали к дому Кожевниковой. — А то у меня еще сегодня клиенты.
— У меня тоже, — бесстрастно заявил он.
Я пристыженно смолкла, ощущая глухую ярость. Сделки нет, денег нет, к Лике с Журавлевым не успеваю, к отъезду Егора тем более.
— Да иди, иди, — пробурчал Александр, — я пошутил.
Я рванула со двора, не дожидаясь, пока они вытащат Кожевникову из машины. Может, надо было остановиться и помочь, придержать двери, например? Промелькнув в голове, этот вопрос растаял без следа — ли угрызений совести, ни стыдливых оправданий. В моей броне не осталось ни щелки, ни лазейки, самой крошечной, чтобы какие бы то ни было отвлекающие моменты смогли проникнуть сквозь нее. Я вдруг испугалась, что это и есть реальность. Вся правда в том, что я действительно стала такой, не жизнь изменилась, не люди вокруг, это я сама прогнулась и подладилась. И главное, самое главное заключалось в том, что мне почти нравилась моя новая маска. Во всяком случае, я чувствовала, что уже не в состоянии ее снять, даже если захочу!
Я сидела на кухне у Журавлева и купалась в волнах чужой любви. Лучи, пронизывающие пространство, исходили от Лики — теплые, ровные, от Леонида — обжигающие и безоглядно щедрые.
Они смотрелись вместе очень гармонично, и, думая об этом, я невольно отвлекалась от собственных переживаний. Мой взгляд был бесстыдно любопытен, когда я смотрела на Лику, с рассеянной нежностью гладящую Журавлева по волосам, или на его улыбку, обращенную к ней.
Они вовсю старались быть вежливыми и вовлекали меня в разговор, поминутно спрашивая мое мнение о будущей квартире, о расценках, потом — о месте и времени свадьбы, о том, чтобы провести медовый месяц, и даже — о господи — об именах их будущих детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80