— Дура! Так и сгниешь здесь, поняла? Нас в банке ждут, тебе только деньги осталось положить.
— Какие деньги? — насторожилась Таня, аккуратно выжимая на себе порванное в нескольких местах платье.
— За квартиру.
— А у меня нет! Нет никаких денег! Нету! Тра-та-тушечки-та-та! Нету, нету ни хрена!
И пошла вплясовую. Я не знала, плакать мне или смеяться. Хорошо еще, что настоящая судьба этих денег мне была прекрасно известна, иначе я бы просто порешила Татьяну на месте за подобные шуточки. Но парень, который вместе со мной расселял эту коммуналку, предусмотрительно держал наличку за квартиру для Кожевниковой у себя. Он не доверял ни мне, ни тем более законченной алкоголичке, даже задатка за ее долю не вносил.
— Слушай, ты как? — обратилась я к Тане. — Совсем не соображаешь или все-таки попробуешь? Мы сегодня тебе квартиру покупаем, помнишь?
— Не-а, — беспечно зевнула она, — пошли, я тебя с Колькой познакомлю. Колька мужик клевый, на гитаре играет.
Я вспомнила про компанию в комнате у Тани, и мне стало совсем плохо. Их следовало немедленно вышвырнуть отсюда, пока они не устроили пожар или что-то в этом духе. С другой стороны, мы уже опаздывали в банк, а Татьяну еще надо привести в чувство. За что хвататься в первую очередь, непонятно. Я резко развернула Кожевникову лицом к ванне.
— Залезай, будешь отмокать! И не вякай!
— Ишь ты! — удивилась она, но послушно забралась под душ, так и не сняв с себя платье, напоминающее половую тряпку.
Я решительно направилась в комнату. Здесь был важен эффект неожиданности, а еще — наглость, поэтому мне пришлось сразу же показать себя с этой стороны. Пинком ноги я раскрыла дверь. Картина, представшая моим глазам, была довольно комична. Одна из собутыльниц Татьяны мирно посапывала, уткнувшись носом в пепельницу на столе. Двое мужиков в обнимку играли на гитаре, пуская пьяные слезы от умиления. Еще парочка о чем-то спорила, причем оба при моем появлении пытались принять боксерскую стойку. Но безуспешно. В комнате стоял дым коромыслом, всюду блестели пустые бутылки, диван был опрокинут набок. Набрав полную грудь воздуха, я гаркнула:
— Ну-ка все вон отсюда!!!
На секунду повисла тишина, на пьяных физиономиях нарисовалось недоумение. Но тут же все снова разом заговорили. Один из мужиков в углу продолжал допытываться у другого:
— Ты меня уважаешь?!
— Я тобой гордюсь! — ответил другой, поддерживая обеими руками стену.
Я почувствовала, что меня сотрясает смех, скорее всего, истерический. Надо было признать свое бессилие, этот бедлам разогнать мне вряд ли удастся, значит, придется искать помощи. Лихорадочно соображая, позвонить ли Владу — тому самому парню, что покупал квартиру, — я направилась к выходу. Из ванной доносилось сиплое пение Татьяны.
Я зачем-то спустилась во двор, надеясь, наверное, на свежем воздухе немного прийти в себя. И тут чуть не подпрыгнула от радости — машина Егора стояла на месте.
— Ты что тут делаешь? — подлетела я к нему.
— Вас жду, где твоя алгоколичка?
— Совсем плоха, — призналась я, — мало того, у нее там просто вертеп, мне понадобится твоя помощь.
Егор молча вышел из машины и направился к подъезду, я засеменила следом. Мне всегда нравилось ходить позади него, как верной и послушной жене, смотреть на его широкую спину, на движение крепких бедер, на беззащитный стриженый затылок. Сейчас эти мгновения пути подействовали на меня раздражающе. Я залетела в квартиру, чуть не сбив Горьку, и, подбоченясь, встала у двери комнаты.
— Повторяю еще раз, — грозно заявила я, — выметайтесь по-быстрому!
И сделала Егору приглашающий жест ладонью: мол, очередь за тобой, милый. Тот интеллигентно поздоровался с присутствующими и предложил покинуть помещение. Ни его доброжелательный тон, ни внушающая комплекция никакого впечатления на компанию не произвели. Правда, Егора хотя бы пригласили сыграть в карты, а я даже этого не удостоилась.
— Что ты с ними цацкаешься? — прошипела я, выходя на середину комнаты и выбирая жертву. Ею стала спящая за столом женщина. Схватив пьяницу за рукав, я сильно потянула ее, выкрикивая что-то угрожающее. Мужики зашевелились, кто-то даже вспомнил о Тане.
— Ее-то уж, наверное, забрали! — забеспокоились собутыльники.
— Да не, она ученая, небось в ванне отсиживается, — угадал один из них и заискивающе придвинулся к Егору: — Вы в ванне-то смотрели?
Вероятно, компания приняла нас за ментов, все немного утихомирились и даже сделали попытку поставить на место опрокинутый диван.
— Не надо, — пресек Егор, — давайте на выход.
Я все еще старательно трясла пьяную тетку, надеясь, что из квартиры она уйдет самостоятельно, а не придется ее кулем спихивать вниз. Мужики тем временем кочевряжились, выторговывали у Горьки еще минутку, называли его «господин начальник» и стреляли у него сигареты. Он вежливо протягивал пачку. Последнее меня особенно взбесило. Отпустив тетку, я допрыгнула до какого-то тщедушного мужичка, пнула его в бок и стала подталкивать к выходу.
— Давай шевелись! — будто со стороны слышала я свой, по-ментовски сытый и раздраженный, голос.
— Марин, они сами. Марина, остановись, — попытался меня урезонить Егор.
Остальные изумленно пьяными глазами наблюдали за нами. Я пихала свою жертву настойчиво и целенаправленно, мужик только покряхтывал, когда мои тычки и затрещины попадали по назначению.
— Следующий? — тяжело дыша, спросила я, возвратясь победителем.
Почти что невменяемые собутыльники, мало что соображая, выстроились в очередь. Все тот же голос снова забеспокоился о Таньке.
— Как пить, так есть, — невнятно бурчал он, — как менты, так нет Танюхи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80