Пока пассажиры тянулись к выходу, Аманда сидела на своем месте, удобнее поправляя одеяльце Бартоломью. Наконец она с малышом осталась в салоне одна. Выбора, увы, нет. Надо взять его на руки, закинуть на плечо сумку с его вещами и начинать долгий путь к выходу.
В дверях самолета Аманда остановилась и посмотрела в голубые глаза сына, в которых уже появился намек на зеленый оттенок — как у Чейза.
— Ну, парень, — глубоко вздохнув, проговорила она, — пора встретиться с твоим папой.
Глава 2
Чейз, обутый в ковбойские сапоги, переступил с ноги на ногу. Он рассматривал пассажиров, выныривающих из раструба выхода. С минуты на минуту должна появиться Аманда. Он поправил шляпу и развернул плечи. Состояние как у подростка на первом свидании. Так же вспотели от возбуждения ладони, то же нервное волнение и надежда на ночь впереди. Ну, все-таки надежды побольше, чем у неопытного подростка, с улыбкой подумал Чейз. В конце концов, они с Амандой стали любовниками десять месяцев назад.
Написанная от руки записка была очень короткой. «Если удобно, я хотела бы воспользоваться твоим предложением». И, кроме номера рейса и времени прибытия, больше ничего. Интересно, можно ли считать это продолжением отношений? Но зачем бы еще она приехала на ранчо? Аманда могла позволить себе отпуск в любом уголке мира. Подражая ее стилю, он послал ответ: «Встречу тебя у самолета». Вероятно, они с Амандой не нуждаются в словах; в ту ночь, когда они встретились, разговаривали их тела.
Оставалось радоваться, что она не приехала шестью неделями раньше, когда он только что появился на ранчо. Благодаря купаниям в пруду и массажу, который делала Ли Синглтон, старший конюх, его состояние стало много лучше. Вот было бы здорово, если бы спазм начался в самый неподходящий момент, например, когда они займутся любовью!
Чейз попросил Фредди Синглтон, сестру Ли и экономку на ранчо, зарезервировать для Аманды маленький коттедж, предназначенный для новобрачных. Он меньше всего думал о браке, но коттедж, стоящий в роще мескитовых деревьев в ста ярдах от главного дома, обещал уединение. Не такое, конечно, как занавешенная кабина грузовика в снежную ночь, но куда больше, чем гостевые комнаты в главном доме ранчо.
Непрерывный поток пассажиров иссяк, теперь появлялись только отдельные фигуры. У Чейза возникло тошнотворное чувство разочарования. Неужели Аманда передумала? Может быть, прочла сводки о погоде в Таксоне и решила, что солнце пустыни не подходит для ее нежной кожи? Чейз заранее подумал об этом и собирался следить, чтобы она не забывала надевать шляпу и одежду с длинными рукавами, когда будет выходить на открытое солнце. Сам он за шесть недель пребывания на ранчо загорел до бронзового цвета, но у Аманды кожа гораздо нежнее… Чейз облизал пересохшие губы и встал на цыпочки, чтобы глубже заглянуть в пустой туннель, ведущий к самолету. Наверное, надо кого-то спросить, была ли она на борту.
Но тут он увидел пламя рыжих волос; из темноты вышла женщина и направилась к нему. Сердце застучало, как паровой молот. Она выглядела такой же, какой он ее запомнил. Нет, еще красивее. Лицо освещало удивительное сияние, а волосы пылали, как солнце Аризоны. Надо запомнить и сказать ей эти слова.
Остальную часть фигуры Чейз пока еще видел плохо. Аманда перекинула через плечо большую сумку и что-то несла, прижимая к груди. Чейз посмотрел на сверток. Он выглядел очень похожим на…
Воздух с шумом вырвался из груди. Чейз схватился за спинку кресла, чтобы не упасть, и, стиснув зубы, вытаращил глаза на извивающийся сверток у нее в руках. О Боже! Боже!
Аманда медленно приближалась, не сводя с него голубых глаз.
Чейз напрягся и подался вперед, будто стоял против сильного ветра. У нее ребенок! Его ребенок! От взрыва эмоций закружилась голова и подогнулись колени.
Пока она подходила, в сознании возникали и исчезали, будто дым костра, обрывки вопросов. Наконец он сосредоточился на самом костре. Злость от встречи с предательством сжигала его.
— Привет, Чейз, — словно запыхавшись, выдохнула Аманда.
Он смотрел на нее и дрожал от ярости.
— Лгунья, — мертвым от шока голосом произнес он. Малыш начал плакать.
Не лучшее начало, подумала Аманда, стараясь не отставать от Чейза, широкими шагами устремившегося к отделению выдачи багажа. Выражение его лица напомнило ей ураган, который изредка налетал на летний коттедж ее родителей на Лонг-Айленде. Он очень изменился, стал выше, мускулистее и определенно более загоревшим, чем она запомнила. Ковбойский костюм ему шел, но Аманда не сомневалась, что улыбка, способная завоевать главный приз, сегодня не осветит его лица. Не увидит она и ямочек на щеках, которые очаровали ее в прошлый раз.
— Если ты позволишь, я попробую объяснить, — начала она, повысив голос, чтобы перекрыть плач Бартоломью.
— Не здесь, — буркнул он, глядя на транспортер, по которому проплывал багаж. — Как выглядят твои чемоданы?
— Кожа цвета бургундского вина от Луи Виттона, — ответила Аманда. — И еще корзина, чтобы носить малыша.
— И наверняка все сделано на фирме Кэлвина Клайна. — Чейз хрипло хохотнул. — Просто надо искать самые дорогие чемоданы, вот и все.
Аманда отвернулась, чтобы скрыть слезы, неожиданно брызнувшие из глаз. В этом крылась истинная причина, почему она решила держать Бартоломью в секрете от Чейза. Аманда всегда понимала, что не удастся перекинуть мост через социальную пропасть, разделявшую их. По-видимому, он не уважал ее стиль жизни. А она в свою очередь, хотя и пыталась не быть снобом, вряд ли могла бы принять его образ жизни. Она прижалась мокрыми щеками к личику Бартоломью, и мальчик постепенно затих, тычась в нее губами в поисках еды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57