Но причиной ее насупленных бровей было не очередное мелкое воровство старого ковбоя. Она была встревожена молчаливостью Ченса. Он замолчал, как только в кухне прозвучало имя Дженни.
На улице шел дождь со снегом. Мелкие снежинки, смешиваясь с заледеневшими капельками воды, били по холодным щекам Ченса, когда он, припарковав хозяйский колесный вездеход-грузовик, направился к своему жилищу. Жилье, очень маленькое, но свое, в этот вечер имело для него особое значение. Только там он был в безопасности и мог спокойно собраться с мыслями. Когда Ченс начал работать на ранчо, ему казалось, что проводить праздники в одиночестве, в пустом помещении, где стояло еще несколько кроватей, очень тяжело. Потом он узнал, что у всех обитателей ранчо кто-то где-то есть. Кроме него. Нынешний вечер, поскольку он, как всегда, остался один, ничем не будет отличаться от предыдущих.
Ченс с силой толкнул дверь и направился прямиком к горящей печке.
— С Рождеством тебя, — негромко произнесла Дженни, испытывая праздничное настроение уже от одного вида высокого ковбоя, который только что вошел с холода.
Он вздрогнул от неожиданности и резко обернулся на голос. Девушка вышла из сумрака помещения и подошла к нему. Ченс потерял дар речи. Боже, как же она изменилась! Слишком изменилась! Он не знал, как заговорить с этой Дженни. Девушка, уехавшая учиться в колледж, вернулась взрослой женщиной.
— Давай помогу тебе раздеться, — предложила она и начала расстегивать обледеневшие пуговицы тяжелого овчинного полушубка.
Взгляд ее синих глаз был чист и ясен, как летнее небо.
Когда пальцы расстегнули последнюю пуговицу — как раз на уровне пряжки брючного пояса, — он крепко взял ее за руки.
Она подняла голову, стараясь отвести взгляд от его губ, но безуспешно. Обычно твердо сжатые, неумолимые, теперь они расплылись в мягкой, доброжелательной улыбке.
— И тебя с Рождеством, Дженнифер Энн, — прошептал Ченс, запуская руки под пальто и обнимая ее за талию.
Она прижалась щекой к его мерно вздымающейся груди и сморгнула навернувшиеся слезы. Наконец она дома!
— Я скучал по тебе, — признался Ченс.
Дженни несколько раз судорожно вдохнула, пытаясь проглотить комок в горле.
— Не рассказывай. — Наконец она справилась с волнением и даже нашла силы поддразнить его. В ее глазах стояло какое-то предупреждение, но истолковывать его Ченсу не хотелось. Чуть отклонившись, она тихо произнесла:
— Мне все известно про тех женщин из города, мистер. Скучать у вас не было времени.
Сердце затрепетало, в голове зашумела кровь.
— Ты слишком хорошо осведомлена о моих делах, — пробормотал он и крепче сжал ее в объятиях. Держать Дженни в руках было невыразимым наслаждением.
— У тебя же нет от меня секретов.
И все-таки есть, подумал Ченс. Он понимал, что так нельзя, что поступает не правильно, но ничего не мог с собой поделать. И остановить Дженни тоже не мог.
Взглянув ей в глаза, он лишь наклонил голову.
Его холодные губы прикоснулись к ее губам — мягко, неуверенно и, по мнению Дженни, мучительно медленно. Она выпрямилась и подалась вперед, прижимаясь к нему всем телом и чувствуя, как напрягаются его мышцы — от безнадежности, с которой он обнимал ее.
Ченс вздрогнул, вскинул голову как тонущий человек, отчаянно пытающийся поймать глоток воздуха. Попытался сделать шаг назад… высвободиться из ее объятий, но Дженни не позволила этого сделать. Она запустила пальцы в карманы его джинсов и притянула к себе еще плотнее.
— Не делай этого, — попросила она. — Не отказывайся от того, что уже есть между нами. Что было всегда.
— Ты не понимаешь… — покачал он головой.
— Нет, это ты не понимаешь… — перебила девушка, — что я не знала, смогу ли дожить до конца семестра. Не понимаешь, что я так рвалась домой, что два раза чуть не бросила все.
Ченс погладил ее по щеке.
— Я прекрасно понимаю, что разлука с домом для тебя очень тяжела, милая. И мне очень жаль, что Маркус не успел вернуться к твоему приезду. Я уверен, его задержали неотложные дела. Завтра он обязательно приедет.
— Не обманывай себя… или меня. Маркус приедет домой, когда ему это будет надо, и ни секундой раньше. Ему абсолютно наплевать на то, что происходит вокруг. И кто куда приезжает. А кроме того, домой я рвалась не из-за него. Из-за тебя я чуть не бросила учебу. Ты снился мне, я так по тебе скучала.
В глазах Ченса защипало от непрошеных слез. Он открыл рот, но не смог произнести ни звука. Желание немедленно рассказать Дженни все, что наболело на сердце, было почти непреодолимым. Но от ее следующей фразы у него все поплыло перед глазами.
— Я люблю тебя, Ченс.
Эти слова выражали чувства, которые они так тщетно всегда пытались скрывать. Но эти слова и увеличивали пропасть, лежащую между ними.
Со шлангом и губкой Ченс медленно продвигался вдоль борта красного пикапа, мучительно думая о том, что не может стереть из своей памяти призраки с такой же легкостью, как грязь со своего грузовичка. За прошедшие три года настойчивость Дженни довела его до крайнего состояния. Он хотел, чтобы она стала его женщиной, и одновременно мечтал убраться из Техаса. И то и другое было необходимо. И то и другое казалось невозможным.
— .Резко дернув на себя наконечник шланга, Ченс принялся смывать пену. Напор воды почему-то ослабел, а затем и вовсе исчез. Чертыхнувшись, он бросил шланг на землю и пошел искать, что придавило его.
За грузовиком стояла Дженни в зеленом купальнике-бикини. Она улыбалась как сама невинность, а рядом лежал завязанный узлом шланг.
— Черт побери, Дженни! У меня сегодня еще куча дел. Надо кое-куда съездить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96