Он глубоко вздохнул и огляделся. Звезды на небе несколько сместились.
— Нет ничего хуже ожидания, — обронил Траверс. — Сущий ад, когда не знаешь, что случилось.
— А мне кажется, ничего не случилось, — неожиданно произнесла Джой.
— Почему? Почему ты так говоришь?
— Не знаю… Всю ночь я ужасно боялась. Думала о… Жуткие вещи! Жуткие! Даже о Рое!
— Рой?
При звуке этого имени благородная голова овчарки повернулась, глаза выразительно и преданно посмотрели на хозяина.
— Да, я подумала… Он пошел с мальчиком. Он мог наброситься на него… всякие ужасные вещи. Теперь я спокойна. Я не знаю почему. Думаю, что ничего не произошло, Рекс.
— Молю Бога, чтобы ты была права, — мрачно сказал Рекс. — Если действительно что-то случилось, я не выдержу. И без того виню себя.
— Ты? За что?
— За многое. Я был… я часто бывал несправедлив к мальчику.
— Да нет же! Ты делаешь для него все! Ты безупречен, — возражала Джой. — Просто трудно быть лучше.
— Ты сама говорила сегодня…
— Я имела в виду другое!
— Но оказалась совершенно права, разве не видишь? Я был несправедлив, сердился из-за пустяков. Или пропускал мимо ушей то, на что следовало бы обратить внимание. Будь я терпимее к той легкости, с которой он заводил друзей…
— Заметь, всегда порядочных! — перебила Джой (И вспомнила книгу о Флоризане, забытую Джоном. Ах, да!)
— Мне следовало бы вести себя с ним по-другому. Ведь я ему как отец, другого у него нет, — произнес Траверс. — И он мне как сын… Послушай!
Оба замерли. Тишина. Рой не шевелился.
— Думаешь, снова телефон?
— Нет, мне послышались шаги.
Может быть, это было биение ее сердца, которое просто выпрыгивало из груди?
— Так или иначе, если он благополучно вернется…
— Нет, нет! Никаких «если». Когда он вернется!
— Когда он вернется, ради Бога, я все начну сначала. Он действительно уже не ребенок. Здесь он очень подрос. Солнце, обильная еда, прогулки, встречи с новыми людьми… Он повзрослел! Ты замечаешь,
Джой?
— Иногда мне кажется, что в его лице проступают черты двадцатилетнего юноши.
— Вот это я и имел в виду. Иногда это меня раздражает… ты говорила о нежелании мужчин считаться с подрастающими сыновьями. О, только бы он вернулся! Только бы вернулся! Я постараюсь измениться. Стать ему другом.
Взволнованная и смущенная его откровенностью, она прошептала:
— Ты не сможешь…
— О Господи! Я буду относиться к нему как к равному. Ты знаешь, я всегда отказывался взять его в полет, откладывал «до следующих каникул, старина!»… Не потому, что боялся. Я бы взял любого ребенка. Но я думаю… — Признание оказалось для Рекса нелегким. — Подсознательно я хотел задержать его на земле. Но теперь, старина, — пробормотал Траверс, словно давая клятву, — в будущем…
Тут Рой насторожился, поднял голову и глухо зарычал.
— Тихо! Слушай! — слабо вскрикнула Джой.
Шаги! Это шаги.
Наступила томительная пауза… наконец… да, наконец в тишине послышались осторожные, как у канатоходца, шаги по гравиевой дорожке.
Собака снова заворчала, взмахнула хвостом и, мягко и быстро ступая, проскользнула к лестнице.
Джой и Траверс напряженно вглядывались в темноту.
10
Резко, словно выстрел, прозвучал голос Траверса:
— Кто там?!
— Привет, дядя Рекс! — донесся беззаботный голос. Легкая фигурка уверенно двигалась по садовой дорожке прямо к балконным ступеням. — Это всего лишь я.
— У тебя все в порядке?
— Вполне. Прекрасно провел время! Ну, горе мое! Собака ласково терлась о его ноги. Наконец-то он вместе с ними. Джой включила свет. Он упал на светлые взъерошенные волосы Персиваля Артура, на его серый фланелевый костюм, слегка великоватый, на лицо, запыленное, грязное, и блестящие восторгом глаза.
— Привет, Джой. Вы сегодня припозднились, не правда ли? — В его дисканте звенела бравада. — Давно пора спать…
Траверс оборвал его голосом, которого ни племянник, ни Джой никогда раньше не слышали:
— Где ты был?
— На Корсике, — ответил Персиваль Артур.
— На Корсике?
— Слетал с одним человеком, — объяснил Персиваль Артур, сын пилота, капитана Фитцроя. Восторг сиял в его глазах, звенел в голосе. Что-то произошло с этим Ариэлем. Он был уже не тем постреленком, который, убегая утром, крикнул: «Меня не будет». Так изменился! — И обратно на самолете, очень быстро — раз, два, три, и порядок. Случилось так, что…
— Я не желаю слушать об этом, — с усилием произнес Траверс.
Почему он так злится? Он был настолько сердит, что едва мог говорить. После кошмарных часов ожидания, когда ему мерещилось, что мальчик потерялся в горах, разбился в ущелье или стал жертвой иной опасности, — увидеть его живым, невредимым, сияющим… Он, с кем Рекс отказывался подниматься в воздух, был воровски увезен на Корсику каким-то незнакомцем и теперь наслаждался своей дурацкой выходкой. И хоть бы что! После всего пережитого Рекс Траверс с удовольствием отделал бы этого молокососа.
— Не хочу ничего слушать. Иди спать.
— Рекс! — воскликнула Джой. — А он что-нибудь ел?
Собравшийся уже исчезнуть, Персиваль Артур обернулся и благодарно улыбнулся ей. Такой улыбкой он будет и через пять, десять, пятнадцать лет встречать проявление женской заботы о себе.
Продолжая улыбаться, Персиваль Артур с достоинством произнес:
— Благодарю. Мы обедали.
На последнем слове голос дрогнул.
Мальчик повернулся и вышел.

Глава седьмая
ВТОРОЙ ПОЦЕЛУЙ
Спокойной ночи? Разве в ней покой,
Когда остаться нам вдвоем невмочь?
Пока она разводит нас с тобой,
Не может доброй быть такая ночь.
Шелли
1
Звук сдавленного истерического смеха заставил Траверса оглянуться. Джой, скорбно сидевшая на краешке стула, содрогалась от рыданий, пряча лицо в ладонях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101