У Дженис появился секрет, и он мог быть связан только с Генри. Когда она собралась уходить, пробыв у меня положенные полчаса, мне страстно захотелось, чтобы она своим секретом поделилась со мной, вместе с тем я чувствовала, пожимая ей на прощание руку, что она не склонна вверять мне свои сокровенные мысли. Она пришла только потому, что я больна и мы служили в одной команде, однако время истекло, и можно с легким сердцем уйти. Вероятно, Дженис с удовольствием бы распрощалась навсегда, просто у нее язык не повернулся.
Я удержала ее за руку.
— Дженис, — сказала я, — пожалуйста, подожди, не уходи. Мне нужно тебе кое-что сказать.
В ее глазах мелькнуло что-то, похожее на панику.
— Но, Вики, я... я не могу оставаться дольше. Сестра предупредила, что ради твоего здоровья тебя не следует слишком утомлять и позволять тебе много говорить. Вики, мне жаль, но, право же, я должна уйти.
Она попыталась высвободить руку, и я отпустила ее.
— Хорошо, Дженис, как хочешь, — произнесла я устало. — Извини, что задержала тебя.
— Если бы могла, Вики, я бы осталась, честное слово, — заверила она вполне серьезно, хотя глаза изобличали ее во лжи.
Внезапно мне все опротивело, и я была слишком измочаленной — духовно и физически, — чтобы спорить.
— Давай отчаливай. Спокойной ночи и спасибо, что навестила.
— Спокойной ночи, — прошептала она с несчастным видом и остановилась в нерешительности. — О чем ты собиралась мне сказать?
— Не суть важно. Только о том, что они известили моего мужа телеграммой. Он, вероятно, встретит меня, когда мы причалим в Сиднее. Подумала, может, тебе будет интересно узнать.
Дженис уставилась на меня своими большими карими глазами, в которых изумление смешивалось с явным облегчением. Она с трудом сглотнула.
— Почему ты так подумала?
— О, мне просто показалось. Я нисколько не претендую на Генри О'Малли, абсолютно ни капельки.
Дженис густо покраснела.
— Разве? А он думает, что у тебя в отношении его определенные планы. Он... — Девушка запнулась и прикусила нижнюю губу. — Прости, Вики, я вовсе не хотела заводить разговор об этом... расстраивать тебя и вообще упоминать имя Генри. Он страшно рассердится, если узнает, что я не удержалась.
— И почему же?
— Да потому... — Она оборвала фразу, с силой снова прикусив крепкими зубами нижнюю губу.
— Дженис, — проговорила я, — скажи мне правду. Я хочу знать.
— Разумеется, — охотно согласилась она, — я всегда говорила тебе только правду. Постараюсь и сейчас, если смогу.
— Думаю, что сможешь... если захочешь.
— Ну, ты... — Дженис изо всех сил старалась унять дрожавшую нижнюю губу, и мне было ее ужасно жаль. Ведь она, по существу, была все еще ребенком и не знала, как реагировать на мои слова. — Что ты хочешь знать? — в конце концов с трудом произнесла она.
— Ты любишь Генри? Любишь по-настоящему? На этот раз она ни секунды не колебалась, только вся кровь отлила от лица.
— Да, — сказала она просто и в подтверждение кивнула головой, — люблю его, Вики.
— А Генри? — продолжала я. — Он любит тебя?
— Не знаю, — призналась Дженис с грустью. — Честное слово, не знаю. Иногда мне кажется, что любит, а иногда — нет. Он очень привязан к тебе, Вики. Если бы я не знала, что ты замужем, то непременно предположила бы, что он по уши влюблен в тебя. Прости, — добавила она смущенно, — если я задела тебя чем-то. Но ведь Генри ничто не мешает любить и замужнюю женщину. Даже без повода и без надежды.
— Я никогда не давала ему ни малейшего повода, — напомнила я.
— Это правда, — быстро согласилась она. — Я знаю: ты на такое не способна, Вики. Только... — она судорожно вздохнула. — Все время, пока ты болела, Генри не находил себе места, тревожась за тебя. Именно поэтому я проводила много времени в его обществе. Понимаешь, он все время хотел говорить о тебе, а я единственный человек, с кем можно разговаривать на эту тему, ведь только я была достаточно близка с тобой. А потому, полагаю, он... ну, выбрал меня в собеседники. Его не пускали к тебе, и это его сильно огорчало… То есть он ведь доктор, а они обращались с ним, как с рядовым военнопленным. Ну и он... ну, в какой-то мере стал нуждаться во мне. А однажды... — Дженис недоговорила.
— Ну-ка, так что однажды? — подсказала я.
— Ничего особенного не произошло, — продолжала она. — Просто поцеловал меня — и все. На прощание, перед сном, когда сообщили, что кризис у тебя миновал. Тут нас и увидела медсестра, такая голубоглазая, которая дежурила у тебя по ночам. Она еще подшучивала надо мной из-за Генри.
— Понимаю, — сказала я.
— Вики, — наклонилась ко мне Дженис, — ты счастлива замужем, правда? И верно, что у тебя будет ребенок?
— Да, — ответила я, считая в данной ситуации полуправду вполне оправданной.
Карие глаза Дженис сияли.
— А можно сказать об этом Генри? — спросила она наивно. — Конечно, это ничего не изменит, хотя, с другой стороны, чем черт не шутит. Мне показалось, что целовать меня ему было приятно. — Дженис потупилась. — И еще мне показалось, он этому удивился, ну, что испытал такое удовольствие, понимаешь?
— Я понимаю, о чем ты, — заверила я. — Во всяком случае, так думаю.
— Я очень рада, — искренне проговорила она. — А еще я рада, что мы откровенно друг с другом поговорили, Вики. Надеюсь, я ничем не расстроила тебя...
— Нисколько, даю слово, — улыбнулась я и с облегчением увидела ответную улыбку на ее лице. — Мне значительно лучше.
— Ты выглядишь еще больной, — сказала Дженис. — Возможно, отчасти виновата беременность. Сестра сказала, температуры у тебя нет.
— О ребенке тоже сообщила она? — поинтересовалась я.
— Да, она, — призналась Дженис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69