Представив меня полковнику, Рейн с такой же непринужденностью, с какой перед этим встретила меня, предложила ему оставить нас одних. Полковник запротестовал, доказывая, что вечер еще только начался и что она обещала танцевать с ним. Но Рейн, не дослушав, остановила его и, проводив до двери, вернулась ко мне.
— Давай выпьем кофе, — предложила она, указывая на свободный столик.
— Послушай, я вовсе не собиралась портить вам обоим вечер. Я...
— Ты ничего не испортила. Кроме того, я очень устала, и мне порядком надоела эта вечная суета.
Выглядела Рейн действительно утомленной, подумала я, разглядывая ее исподтишка, когда она заказывала кофе юноше-официанту с сонными глазами, явившемуся на зов.
В уголках рта и возле глаз появились заметные морщины, и она сильно постарела с тех пор, когда я видела ее в последний раз. Она все еще выглядела красивой, но куда-то подевались прежняя кипучая энергия, живость и почти надменная самоуверенность. Теперь это была всего лишь высокая, привлекательная, очень стройная женщина, каким-то непонятным образом растратившая понапрасну молодость и потерпевшая от жизни сокрушительное поражение; не исключено, конечно, что все это было лишь плодом моей фантазии. Произошедшие с ней перемены так поразили меня, что неприязнь, которую я всегда к ней испытывала в прошлом, уступила место состраданию, и я с большей теплотой в голосе, чем хотела сперва, сказала:
— В самом деле? Мне очень жаль. Приходится в последнее время много работать?
— В отделе кадров? Господи, вовсе нет! У меня масса свободного времени, очень удобная кровать и каждый вечер танцы. Совсем не как у вас, героинь, прошедших с передовыми дивизиями через всю Бирму.
Говорила она насмешливым тоном, с кривой ехидной улыбкой, такой знакомой по прошлым встречам. Тем не менее меня сильно удивили ее нынешние суждения. Ведь до перевода в штаб, где, по ее признанию, у нее была «масса свободного времени», она вместе с Джилл находилась в Импхале и добросовестно выполняла свои нелегкие обязанности.
Нам принесли кофе. Рейн открыла небольшую дамскую сумочку, расплатилась с официантом и, будто только что вспомнив, вынула какое-то письмо и протянула его мне.
— Меня попросил передать это тебе наш... ну, назовем его наш «общий знакомый».
Ее голос звучал спокойно, но я почувствовала затаенную антипатию. Взяв письмо, я с изумлением узнала на конверте почерк Алана.
— Оно же от Алана Роуана!
— Знаю. Это он попросил передать.
— О! . . Ты виделась с ним? Вероятно, вчера?
— Ты очень проницательна, Вики, — кивнула Рейн. — Именно вчера. Я поехала на станцию, чтобы забрать кое-какие вещи, которые следовало отправить в Барракпор, и в это время туда прибыл поезд Алана. Он страшно обрадовался встрече со мной: это избавляло его от длительных хлопот по выяснению твоего местонахождения. Ах, не пугайся. — Она смотрела с нескрываемой насмешкой. — Сегодня утром он уже проследовал дальше, в Бомбей. Мне кажется, он хочет лишь нежно попрощаться или сообщить тебе свой адрес. Почему бы тебе не прочитать и не узнать?
Я развернула сложенные листки и сделала вид, что внимательно читаю. В них между прочим сообщалось название корабля, который должен был доставить Алана на родину, и перечислялись гавани, в которых предполагалось делать по пути остановки. Подняв глаза, я встретилась с пристальным взглядом Рейн, в котором светилась откровенная неприязнь, и лихорадочно старалась угадать, зачем она меня искала.
— Как я поняла, Алан все еще безнадежно влюблен в тебя? — спросила она довольно бесцеремонно. Я ничего не ответила, но Рейн не отступила: — Он сказал, что ты вышла замуж, и Леони подтвердила это сегодня за завтраком. Я едва поверила своим ушам, но, по-видимому, ты действительно замужем. Или они оба ошиблись?
— Нет, не ошиблись, — ответила я как-то вяло. — Я вышла замуж в Австралии.
— Но ты не доложила об этом, не так ли? Я всегда думала, что ты и Алан...
— Ничего подобного, — поспешно перебила я. — И я доложу о состоявшемся бракосочетании, когда увижу завтра начальницу.
— Через два месяца после события? — заметила Рейн с сарказмом. — А ты не очень торопишься.
Я поставила чашку и закурила, предложив предварительно сигарету Рейн.
Она отрицательно покачала головой.
— Спасибо. Предпочитаю свои. Привыкла вот к этой марке.
Она достала из сумочки американские «Честерфилд», привычно постучала пальцем по пачке и вытянула сигарету. Рейн была старше меня на пять лет, и, тем не менее, в ее поступках сквозил какой-то ребяческий вызов, нарочитое бахвальство своим положением. Она курила сигареты полковника, хотя он для нее так мало значил, что она услала его, едва удостоив ласкового слова. А ее муж умер в плену на строительстве Таиландской железной дороги.
Эти мысли, вероятно, отразились на моем лице, потому что я увидела, как Рейн вспыхнула. Она долго молчала, бесцельно вертя в руках кофейную чашку.
Медсестры, с которыми я перед этим разговаривала, поднялись из-за стола и, проходя мимо нас, холодно пожелали нам спокойной ночи. Рейн не ответила; когда же девушки вышли, она — визгливо и сердито — взорвалась:
— Сидишь такая довольная собой и уверенная в своей правоте! Ее посылают в Австралию с определенным заданием, а она там, видите ли, как бы между прочим выходит замуж. Вернувшись, не торопится, как положено, доложить, но через какие-то две недели успевает разбить сердце несчастного Алана Роуана. И у тебя еще однажды хватило нахальства заявить мне, что я не имею права развлекаться с другими мужчинами, так как у меня есть муж Родди. Если ты помнишь, мы тогда вдрызг разругались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69