- У меня все еще нехорошие ощущения относительно сенатора с Куата, Вики Шеш, - пробормотала Джайна.
- Мой вопрос вот в чем, - сказал Энакин. - Трудно сказать, какой джедай следующий в их списке. Но если бы они могли провести оптовую сделку, разве бы они не ухватились за это?
Джайнины глаза расширились:
- Ты думаешь, они двинут на нас, пока мы здесь собрались?
Энакин отрицательно повел подбородком:
- Пока все не так плохо, да и кто захочет встретиться со всеми самыми могучими джедаями в галактике одновременно? Это было бы сумасшествием - нас они будут ловить по одному. Но…
- Праксеум! - прервал Джесин.
- Да, - согласился Энакин. - Академия джедаев!
- Но там же одни дети! - сказала Джайна.
- Ты когда-нибудь замечала, чтобы это имело какое-то значение для йуужань-вонгов или для Бригады Мира? - спросил Джесин. - Кроме того, Энакину всего шестнадцать, а он убил больше йуужань-вонгов в рукопашном бою, чем любой из нас. Йуужань-вонги знают это.
- А как насчет миража, который джедаи поддерживают вокруг Явина Четыре? Он должен отваживать чужих.
- Но не теперь, когда почти все рыцари-джедаи разъехались, - сказал Энакин. - Они или полетели на Корускант на эту встречу, или уехали, чтобы попытаться помочь пропавшим товарищам. Последнее, что я слышал - остались только студенты, Кам и Тайонна, может быть, еще Стрин и мастер Икрит. Их сил явно недостаточно. Куда ушел дядя Люк? Нам надо поговорить с ним об этом, прямо сейчас. Может быть, уже поздно.
- Это хорошая мысль, Энакин, - признал Джесин.
- Спасибо.
О чем Энакин не сказал брату и сестре - о том, как он проснулся среди ночи,с колотящимся сердцем, охваченный безумянным ужасом. И, хотя он и не мог вспомнить сон, который разбудил его, одно видение оставалось с ним: светлые волосы и зеленые глаза Тахирай, его лучшего друга.
И Тахирай была в Академии.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Люк Скайуокер опустился в кресло в своем кабинете, откинул со лба волосы и уставился в ночь, или в то, что заменяло ее на Корусканте - сотни оттенков ночного свечения, мерцающие трассы аэрокаров и транспортов, сияющие гирлянды, устремленные к невидимым звездам. Сколько тысячелетий прошло с тех пор, как кто-либо видел звезду в ночном небе этого городамира?
На Татуине звезды были настойчивыми, они сверкали, обещая надежду пареньку, который хотел от жизни больше, чем быть фермером - сборщиком влаги. Они были всем, и стремление к ним стало началом всего, чего Люк добился. Сейчас, в центре галактики, за спасение которой он столько боролся, он не мог даже видеть их.
Что-то вплыло в Силе, чьи-то ожидающие объятия. Ожидающие разрешения.
- Заходи, Мара, - сказал он, вставая.
- Сиди, - ответила жена. - Я присоединюсь к тебе.
Она села в соседнее кресло и взяла его за руку. Он почувствовал, как она придвинулась ближе, поймал себя на том, что отодвигается от нее.
- Эй, Скайуокер, - сказала она. -. - Я как будто не пришла требовать с тебя плату.
- Это утешает.
- Да? - ее голос взлетел до предела. - Не думай, что мне это не приходило в голову. Как, например, когда я не смогла удержать завтрак, или когда у меня одно из этих двадцатиминутных сверхсветовых турне по каждому из ощущений, которое у меня когда-то было, плюс еще по нескольким, о которых я и не думала, что они существуют - и потом опять с начала. Когда мои лодыжки начнут раздуваться, как у гаморреанского хряка, и я начну превращаться в хатта, я бы посоветовала всем ответственным за это сторожить свои задницы.
- Эй, подожди минутку. Я не припоминаю, чтобы мы с тобой сговаривались. Я был так же удивлен, как и ты. Кроме того, это твой последний план убить меня привел ко всем этим вещам, включая беременность. Продолжай в том же духе, и мы скоро опередим Хэна и Лею.
Мара хихикнула.
- Дорогой, - сказала она лицемерным тоном. - Я люблю тебя, ты моя жизнь и мой свет. Если ты сделаешь со мной такое еще раз, я сожгу тебя на месте.
Она нежно сжала его руку.
- Как я и говорил, - сказал Люк. - Чем я могу тебе угодить, дорогая?
- Расскажи мне, что не так.
Он пожал плечами и снова повернулся к городскому пейзажу.
- Джедаи, конечно. Мы разваливаемся на части. Сначала галактика поворачивается против нас, потом мы поворачиваемся друг против друга.
- Очень плохо, что я не позаботилась о Кипе много лет назад, - сказала Мара.
- Даже не шути на эту тему. И это не Кипова ошибка, а, в конечном счете, моя… Ты когда-то объясняла мне это, помнишь?
- Я помню, что поправляла тебя по нескольким вещам. Это не значит, что Кип сейчас был прав.
- Нет, он неправ. Но когда дети заблуждаются, не говорит ли это коечего о родителях?
- Хороший момент, чтобы сказать мне, что ты собираешься стать паршивым отцом. Или, может, ты не думаешь, что я буду хорошей матерью?
Она говорила в шутку, но Люк почувствовал внезапную волну страха, депрессии и гнева, исходящую от жены.
- Мара, - сказал он. - Это была просто метафора.
- Я знаю. Ничего. Продолжай.
- Это не ничего.
- Это ничего. Гормоны. Перемена настроения. Очень раздражает, связано с химией, и вообще не твоя забота, Скайуокер. Продолжай, о чем говорил. Без родительских метафор.
- Хорошо. Я имею в виду вот что - мои уроки не были ни достаточно долгими, ни достаточно строгими, ни достаточно исчерпывающими, если другие смотрят на Кипа в поисках ответов.
- Нас предают и убивают, - сказала Мара. - Кип дал им насчет этого ответ. А ты не дал.
- Погоди. Теперь ты соглашаешся с Кипом?
- Я соглашаюсь, что мы не можем просто сидеть и ждать. Знаю, что ты тоже не хочешь, но ты не выражаешь это достаточно хорошо. Кип дал джедаям видение, настолько же ясное и простое, насколько ошибочное. Все, что мы сделали - это дали им неясные заверения и запреты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80