К удивлению Энакина, вид у него был не столько сердитый, сколько задумчивый. По сути, Валин вдруг на мгновение показался до невозможности похожим на своего отца, Коррана. Это было настолько ярко и правдоподобно, что Энакин даже задумался, что это - видение повзрослевшего Валина или просто поразительное сходство.
Он прочистил горло.
- Давайте работать, ладно? Двигатели не в настолько плохом состоянии, как могло быть. Я думаю, с теми частями, которые мы сняли с других кораблей, мы сможем заставить его кое-как двигаться, а все, что мне нужно - это добраться до орбиты. Как минимум мы можем хотя бы починить коммблок.
На самом деле у Энакина были на этот счет некоторые сомнения, но это хоть как-то их займет, пока он будет думать, как добраться на ту сторону луны и спасти Тахирай. Если они будут заняты - меньше будут волноваться. Между тем пора бы уже и Тэйлону Каррду появиться…
И Тахирай - она все еще была здесь, и Энакин был абсолютно уверен, что она до сих пор на Явине 4, а не на орбите.
Тем не менее это угнетало его. Ему приходилось делать над собой титанические усилия, чтобы не отправится туда пешком, хотя умом он понимал: понадобятся месяцы, чтобы пересечь дикие джунгли, отделяющие его от Великого Храма. Наверно, он нуждался в работе не меньше, чем Валин и Санна.
Вздохнув, он отправился посмотреть, как себя чувствуют энергосоединения.
Вдруг что-то пискнуло и засвистело. Рука уже сжимала светомеч, когда до Энакина дошло, что звуки исходят из наручного коммуникатора.
Его вызывали.
Какое-то мгновение он пялился на коммуникатор. Это могла быть уловка со стороны Бригады Мира, попытка определить его местоположение. Но это мог быть и Тэйлон Каррд, пытающийся разыскать их.
Энакин неохотно послал подтверждение, и по экрану побежали слова:
- ОТ ПОГОНИ УШЕЛ. ИКСОКРЫЛ СИЛЬНО ПОВРЕЖДЕН. ОЖИДАЮ ДАЛЬНЕЙШИХ ИНСТРУКЦИЙ.
- Пятак!
- ОТВЕТ УТВЕРДИТЕЛЬНЫЙ.
- Пятак, зафиксируй этот сигнал и двигай сюда. Ты где?
- В 252.6 КИЛОМЕТРАХ ОТ ТВОЕГО НАСТОЯЩЕГО МЕСТОПОЛОЖЕНИЯ.
- Великолепно. Сколько тебе нужно времени, чтобы добраться к нам?
- 20 СТАНДАРТНЫХ ЧАСОВ.
- Что? Почему?
- РАБОТАЕТ ТОЛЬКО РЕПУЛЬСОРНЫЙ МОТИВАТОР. КОРАБЛЬ СИЛЬНО ПОВРЕЖДЕН.
- Но сам-то ты в порядке?
- В РАБОЧЕМ СОСТОЯНИИ.
- Хорошо. Счастливой дороги, Пятак. Лети к нам так быстро, как только сможешь. Ты нам нужен.
- ОТВЕТ УТВЕРДИТЕЛЬНЫЙ, ЭНАКИН.
- Энакин? - Несмотря ни на что, Энакин улыбнулся. Астромеху давно не вытирали память, и в нем начала развиваться кое-какая индивидуальность. Полет в одиночку на X5-иксокрыле - задание, на которое Пятак изначально не был рассчитан - должно быть, тоже этому поспособствовал. Но на самом деле Энакин никак не мог поверить, что маленький дроид действительно это сделал. Он рассчитывал принести корабль и Пятака в жертву в отвлекающием маневре. Раз так не случилось, это давало новый неожиданный шанс. У него теперь было не только больше деталей, но еще и дроид-астромех, который поможет в ремонте.
Не то чтобы дела пошли вгору, подумал Энакин, но, может, он теперь хотя бы не будет постоянно смотреть на свои ноги.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Тьма окутала Энакина своим плащом и шептала ему на ухо, словно мать. Она обещала ему лицо из дюрастали и феррокритовое сердце. Она сулила ему энергию сверхновых и непоколебимую волю распоряжаться ею.
Он уже раньше бывал здесь, и часто. Это был его самый давний сон, который пришел к нему впервые, наверно, еще когда клон Императора Палпатина прикоснулся к нему в материнской утробе. А когда он узнал о своем тезке, о своем деде Вейдере, сны сделались еще сильнее, еще подробнее. Ему виделось будущее, в котором он был взрослым, а его голубые глаза стали серыми, как стальная обшивка. Он видел себя в маске Дарта Вейдера - возродившимся рыцарем Тьмы.
Некоторый покой в его сны возвратился в пещере на Дагобахе, в той самой пещере, в которой дядя Люк встретился со своей собственной Темной Стороной и потерпел поражение. Но вместе с покоем не пришло забвение, и здесь, на этой луне, в которую Темная сторона въелась так же глубоко, как и в самих ситов, сны в особенности беспокоили Энакина.
Но вот рухнула та плотина, что сдерживала темные воды, столь холодные и чужие, и от их удара замерла татуировка у него на плече, словно невидимые пальцы сомкнулись на его горле.
Раздался тихий смех, знакомый и одновременно чужой; тон и тембр были какие-то не те, но модуляции голоса были так же узнаваемы, как и отцовская речь. Женский смех, гортанный и сардонический. Волосы на затылке встали дыбом.
Энакин повернулся и увидел ее.
У нее были золотистые волосы, цвета расплавленного золота корускантского заката или разверзшейся геенны огненной. Один ее глаз был нефритовый, другой - обсидиановый. Сотня надрезов превратила ее губы в бахрому, и белый шрам спускался от ее лба к подбородку. Панцирь из какойто хитиновой субстанции, разрисованный черными и серыми полосами, тесно облегал ее тело - очень взрослое, очень человеческое тело, хотя покрытие и сочленения панцыря были как у насекомого. Из ее плеч и локтей торчали наросты и шипы.
Она улыбнулась ему своими рассеченными губами и выставила что-то, напоминающее дубинку, которая гнулась в ее руках, словно тряпичная кукла. Вдруг из одного конца этой штуки вырвался свет и обрел форму сияющего голубого клинка. Вокруг аж звенело от Темной стороны, призывающей Энакина, и внезапно он почувствовал к ней жуткое влечение, каждая частичка его жаждала ее. Ничего подобного он никогда раньше не чувствовал.
Она улыбнулась еще шире и снова засмеялась, и Энакин вдруг понял, что она смотрит вовсе не на него, а на кого-то вне его поля зрения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80