Если оторвать ее
от бедер, она медленно прикрекрялась обратно.
Кроме того, в ухе у Энакина был спрятан тизовирм, и речь окружающих
долетала до него, как короткие вспышки. Но почти никто не разговаривал.
Все молча шли по своим делам, лишь изредка вступая в зрительный контакт.
Энакин также обратил внимание, что он здесь не единственный человек.
Людей здесь было изрядное количество, все с коралловыми имплантантами-
ограничителями. Выражение их лиц он легко узнавал; оно колебалось от
полной безысходности до простой жалости к себе. Время от времени Энакин
замечал у кого-то в глазах огоньки, означавшие, что он или она все еще
надеется на спасение. Как и йуужань-вонги, никто не удостоил его более чем
коротким взглядом.
- Ты! - закричал голос сзади. Рапуунг обернулся, а Энакин сделал то же
самое медленно и неуклюже, стараясь сохранять на лице такое же выражение,
как у виденных им людей.
Окликнувший их йуужань-вонг оказался воином - первым воином, которого
Энакин здесь увидел. Сохранять спокойствие стоило больших усилий: до сих
пор стоять так близко к воину означало биться с ним насмерть, а он
участвовал в этом более чем достаточно.
Воин вздрогнул, увиде лицо Рапуунга, и на миг показалось, что он сейчас
преклонит колени. Затем его глаза превратились в обсидиан.
- Это ты. Мне сказали в порту, что ты вернулся.
- Я вернулся, - ответил Рапуунг.
- Многие думали, что ты бежал от своего позора. Многие были рады, что
больше не придется на него смотреть.
- Боги знают, что позора нет на мне, - ответил Рапуунг.
- Твоя плоть говорит об обратном, - возразил воин.
- Что ж, значит, это так, - сказал Рапуунг. - У тебя есть распоряжения?
- Нет. Какое задание тебе дал твой исполнитель?
- Я как раз иду говорить с ним.
- График траления уже составлен на четыре дня вперед. Ты мог бы
провести это время в жертвоприношениях и покаянии, умоляя Йун-Шуно о
заступничестве. Можно вложить слово в ухо твоего исполнителя.
- Это очень великодушно, Хал Рапуунг. Но мне не нужна помощь.
- Это не помощь - получить время на молитву, даже от богов, - отвечал
Хал Рапуунг. - Иди.
Он резко повернулся и сделал несколько шагов, потом остановился:
- Раб. Почему он тебя сопровождает?
- Я нашел его бродящим бесцельно. Я веду его к своему исполнителю,
чтобы тот дал ему задание.
- Бесцельно, говоришь? Ты же знаешь, что в диких джунглях скрываются
несколько джедаев.
- Этот был здесь еще до того, как я потерялся. У него всегда был
забывчивый характер.
Хал Рапуунг поднял голову.
- Так ли это? - Его голос опустился до шепота. - Я слышал рассказ -
слух, по сути - что одна из этих джиидаи вовсе не джиидаи, а йуужань-вонг,
каким-то образом сведенная с ума их колдовством.
- Я ничего не знаю об этих слухах.
- Да. Они появились лишь недавно. - он сплюнул. - Иди к своему
исполнителю.
- Иду, - сказал Вуа Рапуунг.
- Вуа Рапуунг, ты - Опозоренный, - сказал Энакин, как только воин
оказался за пределами слышимости. Он держал при этом голову опущенной и
старался не слишком шевелить губами.
Рапуунг быстро огляделся, схватил Энакина за руку и швырнул его в
ближайшее строеньице. Внутри было уютно, но стоял какой-то кислый запах,
как от немытого ботана.
- Я тебе говорил, чтобы ты придержал язык? - рявкнул Рапуунг.
- Ты должен был мне сказать, - ответил Энакин. - Если хочешь, чтобы я
молчал, сделай так, чтобы я не удивлялся каждые десять секунд.
Рапуунг несколько раз сжал и разжал кулаки. Он скрежетнул зубами:
- Я должен играть роль Опозоренного. Но я не Опозоренный.
- Прежде всего, что такое Опозоренный? Только не говори мне это свое:
"О них не стоит говорить, об этой жратве".
- О них не... - начал Рапуунг и остановился. Закрыл глаза.
- Опозоренные прокляты богами. Их тела не способны правильно
рубцеваться. Они плохо заживают. Полезные и почетные имплантанты, по
которым различаются касты и которые отличают нас друг от друга,
отвергаются их хилыми телами. Они бесполезны.
- Твои рубцы. Твои раны. Твои имплантанты сгнили.
- Я был великим воином, - сказал Рапуунг. - Командиром. Никто не
сомневался в моей компетентности. А потом однажды мое тело предало меня.
Он вдруг заходил взад-вперед, ударяя ладонями по кораллу и царапая их.
- Но это сделали не боги. Я знаю, кто это сделал. Знаю, зачем. И она
поплатиться.
- Женщина, чье имя ты мне запретил повторять?
- Да.
- И она - та, кого ты хочешь убить?
- Убить? - глаза Рапуунга округлились, затем он сплюнул. - Неверный. Ты
думаешь, что смерть, которая приходит ко всем - сама по себе наказание.
Моя месть будет - заставить ее признаться в содеянном, чтобы все узнали,
что Вуа Рапуунг никогда не был опозорен! Чтобы йуужань-вонги узнали о ее
преступлении. Моя месть будет состоять в том, что я буду знать, что когда
она умрет - как бы она не умерла - она умрет в бесславии. Но убить ее? Я
не дам ей этой чести.
- О, - сказал Энакин. Обо всем этом он мог бы догадаться. Несмотря на
всю скрытность Рапуунга, Энакин по меньшей мере думал, что знает, что
йуужань-вонг понимает под местью. Две быстрые фразы уничтожили эти
предположения, и все, что он знал о Рапуунге, разлетелось на куски.
- Пока достаточно моей крови в твоих ушах? - спросил Рапуунг низким,
холодным голосом.
- Еще один вопрос. Воин, которого мы только что встретили. Часть твоего
имени такая же, как у него.
- Как и должно быть. Он мой родич по яслям.
- Твой брат?
Рапуунг слегка наклонил голову в знак подтверждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84