— Привет, Смитти, — сказала она. — Это Пи Джей.— Привет, Пи Джей, — ответил он. — Ну, как дела в институте? Скоро вернешься домой из большого города?Пи Джей с трудом сглотнула. Ей ужасно не хотелось лгать Смитти, но делать нечего, придется.— Скоро, Смитти, скоро, — ответила она. — Папа в конторе?— Конечно! Сейчас позову.Послышался стук — Смитти положил трубку на стол. В рекламном агентстве Беркшира пока не установили параллельных телефонов. Пи Джей представила себе контору отца и улыбнулась. Когда она была еще маленькой девочкой, по субботам в утренние часы она частенько приходила сюда.Сначала она просто играла с конвертами, потом, когда стала постарше, пыталась помогать отцу, сортировала бумаги, раскладывала их по конвертам. Ей нравилась царящая в помещении какая-то уютная атмосфера: на старых дубовых столах груды бумаг, в пепельницах вечно полно окурков, металлические мусорные корзинки, если их неосторожно задеть, клацают по полу, огромный вентилятор под потолком летом неустанно работает, охлаждая воздух, а зимой нагоняет в комнату тепло. Однажды Пи Джей случайно увидела на столе у Смитти календарь с полуобнаженными женщинами. Отец, заметив это, быстро сунул календарь в ящик стола. «Молоденьким девушкам смотреть на такое возбраняется», — проговорил он, и щеки его покрылись стыдливым румянцем.В трубке послышались шаги — это отец шел к телефону. Через секунду раздалось его приветливое:— Привет, малышка!Услышав его голос, Пи Джей сразу же почувствовала себя лучше.— Привет, пап. Как я рада, что ты уже на работе! Боялась, что звоню слишком рано.— Да что ты, какое там рано! — удивился отец. — Ну как ты? Как себя чувствуешь?— Отлично, пап. Но мне ужасно хочется тебя видеть.Кажется, уже сто лет прошло с тех пор, как вы с мамой ко мне приезжали.— Это верно, крошка, — согласился отец, и Пи Джей почувствовала, что он колеблется.— Ты сможешь приехать еще? Я очень хочу тебя видеть.— Малышка, — сказал он, и Пи Джей показалось, что он тщательно подбирает слова, — ты ведь знаешь, мама еще очень сердится на тебя.— Оттого, что я не согласилась, чтобы она звонила родителям Фрэнка, да?— Она не хочет с тобой встречаться до тех пор, пока все не завершится.— Ну папочка! — всхлипнула Пи Джей. — Что же мне делать? Мне так нужно с тобой увидеться! Я здесь просто с ума схожу!Она посмотрела на стул, на котором сидел отец, когда привез ее сюда. Попыталась представить себе отца, испытать то чувство покоя, которое всегда испытывала в его присутствии.— Знаешь что, малыш, — проговорил он наконец, — давай встретимся где-нибудь на полпути и пообедаем вместе, а маме ничего не скажем. Я поговорю с вашим сторожем… Как, кстати, его зовут?— Поп. Поп Хайнс.— Ага… Так вот, может, он разрешит тебе взять машину, чтобы подъехать ко мне. Как тебе такой план? А я бы угостил свою девочку чем-нибудь вкусненьким.— Ой, папочка! Это было бы замечательно!— Я собирался в четверг на будущей неделе поехать по делам в Кивание. Что, если я вместо этого встречусь с тобой? Скажем, в таверне, которую проезжаешь по дороге в ваш пансионат? Ты знаешь, где это?— Ну конечно, папа.— Вот и отлично. Тогда в шесть часов. А мистеру Хайнсу я позвоню попозже.— Ой, папочка, спасибо тебе. Буду ждать с нетерпением.Она повесила трубку, радуясь тому, что есть один человек в мире, на которого она всегда может положиться.— Спасибо тебе, папочка, — проговорила она вслух.Поп разрешил Пи Джей взять фургончик.— Мне нравится делать вам, девочкам, приятное, — сказал он при этом.Пи Джей выехала за ворота и направилась на север.Уже стоял октябрь, и листья из зеленых превратились в ярко-желтые, красные, оранжевые. Воздух дышал ароматами золотой осени. Пи Джей осторожно вела машину и чувствовала себя спокойной, почти счастливой. Ей не терпелось увидеть отца.Ехала она около часа и наконец добралась. Таверна располагалась в доме викторианской эпохи, стоявшем поодаль от дороги. Вывеска гласила, что здесь отменно кормят и неплохо поят. Пи Джей поставила машину на стоянку. Отец ждал ее у входной двери.— Папа! — радостно воскликнула она и, выскочив из машины, бросилась ему на шею, ощутив знакомое теплое объятие.— Ну-ну, малышка. Пойдем в зал.Внутри царил полумрак. Низкие потолки создавали атмосферу старинного английского кабачка. Гарольд Дэвис заказал себе виски с содовой, а для Пи Джей — кока-колу.Каждый пил свой напиток, ели суп, салат и неторопливо разговаривали. Отец рассказал Пи Джей домашние новости: Джуниор учится неважно, сам он весь в работе, мама по-прежнему возглавляет благотворительное общество при церкви по распродаже случайных вещей. Официантка принесла горячее, после чего Пи Джей настроилась на серьезный разговор.— Папочка, скажи, что мне сделать, чтобы вам с мамой было легче?Отец аккуратно отрезал кусочек мяса.— Обо мне не беспокойся, малышка, а вот мама страдает.— Но ведь я тоже переживаю, папа. Неужели ей на это наплевать?— Ну что ты, Пи Джей, конечно, нет. Дело не в этом. — Оторвав наконец взгляд от тарелки, он посмотрел дочери в глаза. — Я должен кое-что рассказать тебе, малышка, о маме.Она всегда была слишком строга к тебе потому, что любит тебя, хочет, чтобы ты была счастлива и прожила спокойную жизнь.— Но, папа, ты же знаешь, мы с мамой совершенно разные. Я хочу от жизни большего. Чтобы в сорок четыре года заниматься чаепитием да игрой в бридж! Да ни за что!Это не по мне.Гарольд Дэвис не сводил глаз с дочери. Пи Джей никогда не видела его таким серьезным.— Пи Джей, я хочу рассказать тебе о маме то, чего ты не знаешь.— Она ненавидит меня, ты это хочешь сказать? — Отец нахмурился, и Пи Джей тут же пожалела о своих словах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141