Катберт зажал ключ в кулаке.
— Спасибо.
— Номер одиннадцатый, он смежный с двенадцатым. — Изобразив нейтрально-вежливую улыбку, Пегги направилась к кухне, и уже от порога обронила: — Дверь с обеих сторон запирается, учтите.
12
Смыв с себя дневную грязь и наконец-то почувствовав себя человеком, — после восхитительно-долгого горячего душа! — Джиллиан завернулась в одно из жалких мотельных полотенец, надежно подоткнув уголки под грудью. Тесная ванная комната была полна пара; зеркало мгновенно затуманилось. Медленно и задумчиво она протерла пальцем «окошечко», включила кран и взялась за зубную щетку.
Здесь, одна-одинешенька в пустом номере мотеля, где тишину нарушал только шум воды, а за окном царило ночное безмолвие, Джиллиан вновь оказалась во власти сомнений и страхов, — тех самых, что терзали ее и мучили на протяжении всего обратного пути в город, да только тогда, при свете дня, молодая женщина не давала им воли. Может, и впрямь пора уносить ноги? Может, стоит свернуть съемки, поставить крест на своей мечте, и возвращаться в Хьюстон, пока жива? Если подозрения Катберта небезосновательны и катастрофа на дороге вдоль каньона и впрямь подстроена…
Все тело ее била крупная дрожь. Минуту-другую руки ее тряслись так сильно, что Джиллиан не могла толком выдавить пасту из тюбика. Из затуманенного, расчерченного потеками воды зеркала на молодую женщину глядело ее отражение, — перекошенное, искаженное страхом…
Что за жалкая, отвратительная картина!
«Однажды ты уже сбежала из Санто-Беньо, поджав хвост, девочка моя. Еще не хватало убегать всю жизнь! — Молодая женщина воинственно выпятила вперед подбородок. — Юджин Донован — крепкий орешек, но ты покрепче будешь».
Куда как покрепче! После того, как Джиллиан часами наблюдала за медленной агонией отца, она бы справилась с дюжиной таких, как Юджин Донован. Что ей это семейство и все его мыслимые и немыслимые пакости!
В ушах ее все еще звенел этот строгий наказ самой себе, когда, спустя несколько секунд, Джиллиан вышла из ванной комнаты, задрапированная в полотенце. Если бы не ее угрюмая решимость, слабый, еле слышный щелчок замка в смежной двери наверняка перепугал бы молодую женщину до полусмерти и погнал в ночь за помощью. Но сейчас этот тихий воровской звук и осторожный поворот шарообразной ручки пробудили в Джиллиан бешеную ярость.
— Ах ты, мерзавец! — прошипела документалистка сквозь зубы. Под тонкой тканью полотенца сердце ее колотилось, точно тяжелый молот. — На сей раз ты не войдешь так просто… и не выйдешь… Синяки и шишки тебе, считай, что обеспечены!
Неслышно ступая босыми ногами по ворсистому зеленому ковру, Джиллиан метнулась в другой конец комнаты, где у стены громоздилось тяжелое оборудование. Пальцы ее решительно сомкнулись на массивном раздвижном штативе. Молодой женщиной владел битвенный азарт: пульс участился, щеки разгорелись, глаза воинственно сверкали.
Перехватив штатив поудобнее, Джиллиан нанесла несколько пробных ударов по воздуху, привыкая к весу и балансировке. Секунда-другая — и она уже у двери. Нападение — лучшая защита, как помнила молодая женщина по бесчисленным фильмам с Джоном Уэйном в главной роли, — они с отцом пересмотрели их великое множество!
Встав так, чтобы дверь, открывшись, оказалась между нею и врагом, Джиллиан одной рукою занесла над головою штатив, а второй потянулась к задвижке. Рывок — и задвижка скользнула в паз. В следующую секунду молодая женщина дернула за ручку и, со всей силы размахнувшись, нанесла удар.
— Какого черта?..
Незваный гость едва успел увернуться. Штатив пронесся в каком-нибудь дюйме от его головы и с грохотом врезался в дверной косяк, — да так, что во все стороны полетели щепки. Даже рука заныла от отдачи. Джиллиан непроизвольно поморщилась, но храбро занесла штатив для нового удара, — и тут пришло узнавание. До глубины души изумленный мужчина, что, проворно шагнув вперед, перехватил ее «оружие», был ей отлично знаком.
— Катберт! — заорала она возмущенно, хотя ни с чем не сравнимое облегчение, накатившее на нее в этот миг, лишило Джиллиан всякой способности злиться. — Да ты меня до истерики перепугал!
— Да ну? Что ж, и ты у меня год жизни отняла. — Сощурившись, он внимательно оглядел полуобнаженную фигурку. — Может, даже два.
Выпустив из рук штатив, Джиллиан поспешно схватилась за полотенце: в ходе «побоища» льняное полотнище коварно размоталось.
— Ну, и что ты такое вытворял у моей двери? — обвиняюще вопросила она, дрожа от негодования.
— Проверял исправность замка. — Мрачно нахмурившись, Катберт взвесил штатив на руке. — А не будешь ли ты так добра прояснить мне великую тайну: чего ты надеялась добиться при помощи этой штуки?
— Отчего же нет? Я надеялась размозжить тебе голову. И еще размозжу как миленькому, вот только посмей напугать меня еще раз!
— Я думал, ты в ванной, — пояснил Катберт. Происшедшее, кажется, потрясло его ничуть не меньше Джиллиан; во всяком случае, инженер пылко возблагодарил судьбу за ее «промах».
— Я уже вышла. — Сквозь открытую дверь Джиллиан углядела ряды одежды, аккуратно развешанной на плечиках в стенном шкафу. И озадаченно свела брови. — А я думала, этот номер пустует.
— Я только что переехал.
Молодая женщина вскинула глаза на собеседника. Катберт ни с того ни с сего перебрался в соседний номер? И теперь разделяет их только смежная дверь? При мысли о том, что стоит за этим «переездом», в груди Джиллиан всколыхнулась жаркая волна. Неужто Катберт и впрямь думает, что она спит и видит, как бы продолжить интрижку с того самого места, на котором они прервались нынче ночью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81