Ну что ж, все его одержимое упрямство ни к чему не приведет. Пусть Юджин сколько хочет злобствует, на сей раз ему свою жертву не запугать! Она поставила цель, и она своего добьется!
Киношники миновали мост, возведенный к югу от плотины, и, оказавшись на другом берегу реки, покатили на север. Несколько миль спустя асфальтовое покрытие закончилось, дальше начиналась грунтовая дорога, изобилующая рытвинами и ухабами. К тому времени, как вереница машин добралась до начала узкой тропки, уводящей вниз, в каньон, туманная морось понемногу начала рассеиваться.
Джиллиан извлекла из футляра рацию, собираясь связаться с Катбертом, как вдруг Труди выскочила из пикапа, оглашая горы восторженным воплем:
— Господи милосердный, да вы только гляньте!
Киношники, как по команде, припали к окнам. Пелена тумана расступилась, являя взглядам безупречную, переливчатую арку радуги. Один ее конец терялся среди розовато-жемчужных облаков в восточной части неба. А второй уходил точнехонько в скалы, скрывающие развалины индейской деревни.
Труди проворно нырнула обратно в пикап, просто-таки дрожа от возбуждения. При всем своем шестифутовом росте негритянка как-то умудрялась при необходимости складываться пополам, не стукаясь при этом головой о крышу. Схватив одну из кинокамер, оператор опрометью бросилась к краю каньона.
Памятуя о собственном «прыжке ласточкой» с обрыва, Джиллиан стремглав ринулась за своим бесценным кинооператором, ухватила ее за полу рыжевато-серой рубашки-сафари и резко дернула назад.
— Не так близко, Труди! Того и гляди, сверзишься!
Статная негритянка нехотя позволила оттащить себя шага на два. Сама она уже намертво приклеилась глазом к видоискателю.
— Рут! Подай-ка объектив «рыбий глаз»! Да нет же, не этот! Черт подери, где мой штатив?
— Уже несу! — заорал Робби.
В мгновение ока разобрав раздвижное устройство, подросток ловко установил массивную треногу, а Рут уже стояла рядом, протягивая широкоугольный объектив. За каких-то две-три секунды Труди стабилизировала кинокамеру и взяла мерцающую радугу «на прицел».
Только тогда Джиллиан обратила внимание на проводника. Джереми Багряное Облако стоял в стороне от суматошной толпы, не сводя глаз с далекой семицветной арки. Где-то в глубинах сознания воскресла полузабытая сказка: что-то насчет духов, которые полгода живут в деревнях навахо, а потом по радужному мосту возвращаются в свои горные обители на зиму и осень.
— Кларенс, — одними губами прошептала она. — Дай мне ручной микрофон и приготовься к записи.
Медленно и почтительно Джиллиан приблизилась к Багряному Облаку. Если Джереми хочет побыть один, навязываться она не будет, равно как и не станет оскорблять верования старика, снимая его на видеокамеру. Но если индейский вождь пожелает поделиться с ней древней мудростью, такого случая упускать нельзя.
— Ты не расскажешь мне про радугу? — тихонько спросила молодая женщина.
Джереми улыбнулся, и по лицу его разбежались тысячи крохотных морщинок.
— Да, Соколенок, расскажу.
Молодая женщина затаила дыхание, завороженная этим глуховатым, проникновенным голосом, и сказанием о духах земли и неба, и слиянии стихий. Собственная ее душа ликовала, наслаждаясь красотою мгновения.
Десять минут спустя радуга растаяла, осталось лишь светлое, чуть печальное воспоминание о чудесном видении. Джиллиан с удовлетворением думала о том, что день прожит не зря. Отличные кадры отсняли! До чего безотрадно все начиналось… но пасмурное, хмурое утро подарило им нежданный подарок. А теперь если бы только Катберт Далтон дал им «добро» на спуск в каньон…
Дал. Пусть и с неохотой.
— Только смотри, с рацией не расставайся.
— Ни за что.
— И, как только покинете запретную зону, немедленно сообщи мне.
Молодой женщине приходилось изо всех сил напрягать слух, чтобы разобрать хоть что-нибудь. Сигнал постоянно прерывался, то и дело шли сильные помехи. Попросить, что ли, Робби заменить батарейки? Вряд ли поможет…
— И смотри, поосторожнее: там змеи водятся.
— Да уж, постараюсь. Терпеть не могу скользких тварей!
Сгорая от нетерпения, Джиллиан отключила рацию, помогла коллегам упаковать самое необходимое в рюкзаки и бодро затопала вслед за Джереми по извилистой тропке, уходящей вниз, в каньон.
Киношники преодолели уже половину спуска, когда взошло солнце. А когда маленький отряд спустился на дно ущелья, к самой реке, туман окончательно рассеялся под раскаленными лучами, и теперь над песчаником поднимались волны палящего зноя. В воздухе дрожало мерцающее жаркое марево.
На протяжении всего спуска Джиллиан не оставляло странное ощущение того, что она словно нисходит в глубины океана. Живое воображение документалистки тотчас же отыскало в древней истории сходный образ: то же самое, должно быть, чувствовали израильтяне, когда Моисей приказал расступиться водам Красного моря и повел свой народ прямо в разверстую бездну.
За десять лет пребывания под водой темные стены каньона словно насквозь пропитались влажной, промозглой сыростью. Серебристо-серые, похожие на лишайники наросты затянули камень, так что ноги то и дело оскальзывались на крутом склоне, а хрупкий песчаник, в довершение удовольствия, так и норовил осыпаться. Вдоль реки чернели мертвые стволы тополей, — когда-то, еще до постройки плотины, эти деревья зеленели вовсю, а теперь скелетообразные, лишенные листвы и жизни ветки угрюмо вздымались вверх, к небу, словно немой упрек.
И — мертвая тишина. Леденящее, наводящее ужас безмолвие. Ни птичьих голосов, ни шороха вездесущих мелких зверушек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81