– П-перебраться сюда? – воскликнула она, глядя на него как громом пораженная, с заколотившимся от одной этой мысли сердцем. – Я не намерена делать ничего подобного! – возбужденно запротестовала она.
– А ты не считаешь, что должна мне кое-что?
– Не так много, – парировала она.
– Но ведь именно по твоей вине я не могу сам позаботиться о себе! – с вызовом высказал он правду, изрядно ослабившую ее оборону.
– Я… э-э… – пролепетала она, чувствуя, что не желает большего, чем перебраться сюда и ухаживать за ним. – Хорошо, – услышала она свой голос, – я побуду с тобой сегодня. Но на ночь вернусь в гостиницу, а утром приеду посмотреть, не нужно ли тебе чего-нибудь.
– Ты слишком добра ко мне, – протянул Макс, заставив ее сердце стучать сильнее, и, прихрамывая, вышел из кухни.
Элин задержалась после его ухода. Она так любила его, и вот Господь смилостивился над ней – должно быть, нарочно все подстроил. Впереди у них вечер наедине. Но всю ее пробирала дрожь от смущения.
Она сполоснула чашки и занялась уборкой на кухне. Судя по звукам в гостиной, Макс перешел туда, а не лег в постель, чтобы дать отдых ноге, как можно было предположить.
Элин еще раз обследовала холодильник и сделала вывод, что Макс собирался питаться преимущественно вне дома. Она подвергла осмотру шкаф. Макароны с тертым сыром и чипсы из морозильника не порадуют его гурманскую душу, но ничего другого в его желудке за ужином не окажется.
Взглянув на часы, она с удивлением обнаружила, что уже больше четырех. Почувствовав непреодолимую потребность увидеть его, она покинула кухню, тихую пристань, ради грозящей опасностями гостиной. Как оказалось, Макс разжег уютный огонь в камине и удобно расположился на кушетке с деревянными подлокотниками.
– Хочешь чашку чаю? – спросила Элин.
Он обернулся, и у нее мгновенно заколотилось сердце. Девушка боязливо перевела взгляд на включенную настольную лампу.
– Только если ты составишь компанию, – любезно согласился он, и, снова взглянув на него, Элин встретила его внимательно смотревшие на нее глаза.
– Хорошо, – пробормотала она и заторопила на кухню – сердце у нее выпрыгивало из груди.
– Ну так расскажи мне об Элин Толбот, – попросил Макс, когда десять минут спустя они сидели перед дымящимся чайником.
– Да рассказывать-то и нечего, – со смущенной улыбкой потупилась она, и взгляд ее упал на его ноги в шерстяных носках. – Ничего, если я тоже разуюсь? Здесь становится слишком тепло.
– Хочешь, я найду тебе пару носков? – предложил он.
– Конечно, нет! – кокетливо отказалась она. – У меня есть свои. Премного благодарна.
Обрадовавшись поводу, она поскорее нагнулась, чтобы снять сапоги, пока он не заметил по ее лицу, что творится с ее сердцем оттого лишь, что он пришел в хорошее настроение.
– Ну, тогда расскажи, – снова попросил он, – где Элин Толбот научилась делать такие фантастические сэндвичи с сыром.
– Ой, Макс, – захихикала она и растаяла от теплого взгляда – не иначе, плакать ей сегодня в постели. – Это еще когда я стояла на кухне, держась за мамину юбку, – серьезно ответила она. Почувствовав, что больше не вынесет, Элин вскочила. – Можно я пойду проверю, как тут действует водопровод?
К семи часам вечера она уже знала, что скрывается за каждой из дверей шале. Когда Макс сказал: "Счастливых исследований!», она по ошибке сначала открыла дверь в спальню и обнаружила там одну кровать и суперсовременную ванную комнату в смежном помещении. Кроме того, к семи часам они с Максом, непринужденно болтая, обсудили множество тем. От стекла, применяемого для витражей, перешли к горному хрусталю, который использовался в производстве «Дзапелли интернациональ».
После этого, отвечая на вопросы Элин, Макс рассказал о Вероне, расположенной на перекрестке издавна известных торговых путей, и о римских древностях, сохранившихся в этих местах.
Элин была жадной слушательницей, но, когда Макс снова сменил тему со словами: «Ну, довольно о моей стране, скажи лучше, всегда ли ты жила в Бовингдоне», она испугалась, что выболтает лишнее о себе – точнее, о своих чувствах к нему, – и попробовала увильнуть:
– Лучше я займусь твоим ужином, а то не успею приготовить его до возвращения в гостиницу. – И она вскочила.
– Элин! – суровый голос остановил ее на полпути к кухне.
Девушка тревожно обернулась.
– Да? – спросила она и поняла, что выдала смятение своей души.
Как ни странно, Макс, к огромному ее облегчению, не подал виду, что заметил это, лишь посмотрел на нее серьезно несколько мгновений и потом ободряюще улыбнулся.
– Надеюсь, ты уже поняла, что я не съем ни крошки сегодня, если ты не составишь мне компанию?
– Вот как! – вырвалось у нее.
– Хочешь, чтобы я умер с голоду? – поинтересовался он.
– Посмотрим еще, что получится на ужин! – предупредила она и рассмеялась. – Может быть, ты сочтешь голодную смерть меньшим злом! – С этими словами она удалилась на кухню, в твердом убеждении, что этот человек может сделать с ней все, что пожелает.
Ели они снова за кухонным столом.
– Вкусно получилось! – похвалил он ее за эксперименты с макаронами, сыром и молоком.
– Вряд ли кто-нибудь еще в этих краях смог бы приготовить макароны с сыром, – рассмеялась она и, поймав взгляд, брошенный на ее смеющийся рот, бодро спросила: – Как твоя нога?
– Выживу, – сообщил он.
– Ты понимаешь, что тебе нужен покой? – серьезно спросила она.
– А разве, сидя здесь, я не даю ноге покой?
– Ногу нужно держать приподнятой. Наверное, чертовски дергает?
– Откуда у тебя познания в этой области? – поинтересовался он.
– Инстинкт, я думаю, – легкомысленно отозвалась она и, чувствуя, что само его присутствие взвинчивает ее, поняла, что нужно следить за собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51