Он чуть отстранился и заглянул в бездонные карие глаза Ноэль.— До чего же с тобой хорошо!Ноэль улыбнулась ему мечтательной улыбкой, от которой у Рейнера перехватило дыхание. Никогда еще он не видел ее настолько безмятежно-счастливой!— С тобой тоже, — пробормотала она чуть слышно и провела пальцем по его губам. — Поцелуй меня еще раз.Ее легкое прикосновение обожгло Рейнера огнем. Колокольчики тревоги зазвенели громче.Он неохотно отстранился, усилием воли отгораживаясь от пьянящего благоухания жасмина и роз и дурманящих поцелуев. Нельзя допустить, чтобы ситуация вышла из-под контроля.— Ноэль, твои поцелуи сводят меня с ума… но нам нужно поговорить.— О чем? — вскинула голову молодая женщина.— О тебе. — Рейнер ласково убрал с ее лба шелковистый локон.Лицо женщины на мгновение омрачилось.— Зачем? — Зачем?.. Затем, что мне хотелось бы знать о тебе больше.Ноэль досадливо выдохнула и чуть отодвинулась.— Что именно?— Ну, для начала расскажи о твоем детстве, — ласково подсказал Рейнер, борясь с подступающим чувством тревоги.— Сначала я была совсем маленькой, а потом выросла. — Ноэль вновь решительно придвинулась к нему. — А теперь поцелуй меня.Тревога нарастала, в груди образовалась сосущая пустота. Ноэль Лайсетт не впускала его в свою жизнь, отказывалась поговорить по душам — в точности как его отец.— Ноэль, мне в самом деле хотелось бы поговорить.Она резко встала и принялась нервно мерить шагами террасу.— Вот с разговорами по душам у меня проблемы, — неохотно пробормотала она, стискивая кулаки.— Почему? — удивился Рейнер.Ноэль остановилась, повернулась к нему лицом, обреченно пожала плечами.— Я, конечно, могу рассказать… Но что, если тебе не понравится то, что ты услышишь?От этого еле слышно заданного вопроса у Рейнера перевернулось сердце. Он встал с дивана, шагнул к Ноэль.— Это еще с какой стати?Она отвела взгляд, до боли закусила губу, затеребила цепочку на шее.— Не знаю…Рейнер ухватил ее за плечи и привлек к себе.— Знаешь, — возразил он.Мгновение молодая женщина сопротивлялась, а затем сдалась. Она подняла взгляд, в темно-карих глазах плескалась неизбывная боль.— Не заставляй меня об этом рассказывать.— О чем “об этом”?— О моих неудачах, недостатках, провалах, — с трудом выговорила она. — Обо всем, что мешает мне жить. Что мешает мне быть… с тобой.— Что же это за неудачи, Ноэль? — Рейнер провел пальцем по ее бархатистой щеке. Сердце у него разрывалось от жалости к молодой женщине. — Расскажи мне.— Я так боюсь… боюсь привязываться, — призналась Ноэль, собравшись с духом. — Мой бывший муж закрутил интрижку с моей подругой, а потом сбежал вместе с ней и оставил мне одни долги. Я их до сих пор выплачиваю…Взгляд Рейнера задержался на цепочке. Ноэль до сих пор судорожно стискивала ее в кулаке, сама того не осознавая.— Зачем ты все время теребишь эту цепочку?— Это напоминание.— Напоминание о чем?— О том, что надо быть осторожной… Когда мне было девять, отец подарил мне серьги. Старинные, они ему от бабушки достались. Тяжелые, филигранные, с темно-алыми рубинами в окружении крохотных бриллиантов. Красивые — глаз не оторвать! Но слишком уж массивные и дорогие, никак не для девятилетней девочки. Да и уши у меня еще были не проколоты. Я их часами разглядывала, положив на ладонь, любовалась тонкой работой. Вот такие украшения носят сказочные принцессы, думала я. На все свои сбережения я купила посеребренную цепочку и стала носить серьги на груди, точно кулон или подвеску. Отец обещал, что в следующие же выходные мне проколют уши и я смогу померить свое сокровище…Ноэль со всхлипом перевела дыхание, глаза ее подозрительно заблестели.— Но в выходные мы с отцом так никуда и не пошли. Потому что в субботу он застрелился. Оставил записку, что банк его лопнул, он кругом в долгах и выплатить эти долги не в состоянии. — Молодая женщина невесело улыбнулась. — Так ему, очевидно, было проще. А с долгами все равно пришлось разбираться, только уже не ему, а нам. Но дело даже не в этом. Я… я думала, что отец меня любит. А он меня бросил…Представив маленькую испуганную девочку, разом утратившую и любимого отца, и ощущение надежности, незыблемости окружающего мира, Рейнер содрогнулся. Каким ударом, должно быть, обернулась для Ноэль эта смерть! Предательство самого близкого человека всегда наносит незаживающую рану, а уж для ребенка оборачивается катастрофой вселенского масштаба! Рейнер погладил молодую женщину по щеке, заправил за ухо золотистый локон.— А с серьгами что сталось?Ноэль фыркнула сквозь слезы.— Мама отнесла их в скупку.У Рейнера вновь заныло в груди. До чего же тяжко пришлось Ноэль, сколько потерь выпало на ее долю, и сколько пришлось ей выстрадать по вине самых близких людей, в том числе и родной матери!— Выходит, ты носишь цепочку как напоминание о предательстве отца?Ноэль медленно, задумчиво кивнула.— Да. Цепочка помогает мне не забыть о том, что все мужчины, которых я когда-либо любила, меня бросали.Рейнер неотрывно глядел на нее, затаив дыхание. В сознании разом воскресли все его собственные страхи и сомнения в том, что касается любви, серьезных отношений и взаимных обязательств. Как хорошо понимал он Ноэль, как глубоко ей сочувствовал! Ведь у него та же самая проблема.— Кстати, раз уж мы говорим по душам, то как насчет тебя? — спросила Ноэль, слов но прочитав его мысли. — Отчего ты до сих пор не женат?Рейнер уставился в пол, сжал и разжал кулаки, стиснул зубы.— Уж больно дорого они обходятся, отношения такого рода, я имею в виду, — неохотно ответил он и тяжело вздохнул.Как так вышло, что разговор сам собой перешел на него вместе с его чувствами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44