– Ты вернешься. Здесь твои корни.
– И печальные воспоминания.
– И приятные тоже.
– Какие, например?
– Например, такие. – Он остановился и развернул ее лицом к себе. Она смотрела в его глаза, казавшиеся в свете звезд серебристыми. Вдалеке успокаивающе закричал койот. Осень всем телом прижалась к Джессу, который склонился к ней, чтобы прильнуть к ее губам.
Время остановилось. Неиспользованная энергия, которую она берегла для борьбы, просилась наружу и требовала выхода. Она со всей страстью отвечала на каждый его последующий поцелуй.
Все воспоминания о недавнем кошмаре поблекли. Ужас и отчаяние сменились надеждой. Любовь переполняла ее сердце, ее охватило желание. Наконец, она снова сосредоточила свое внимание на Джессе.
– Я люблю тебя, – еле слышно произнесла она, когда они, наконец, оторвались друг от друга. Слова ее прозвучали так естественно и просто, словно она знала, что они навсегда останутся правдой. Желание любить его и заботиться о нем охватило все ее существо, вытесняя из памяти все раны и трудности, пережитые ею вместе с ним. Последние дни были полны узнавания. Ее любовь к нему стала еще сильнее. Она, не колеблясь, призналась ему в этом.
– Поехали вместе ко мне домой. – В голосе его слышалось обещание. Он коснулся ее волос.
– Джесс, – только и успели выдохнуть ее губы, как он снова прильнул к ним в поцелуе.
Наконец он перестал ее целовать и с сожалением напомнил, что им пора двигаться.
– Сначала самое неотложное. Шериф наверняка захочет, чтобы мы помогли составить рапорт.
– Бумажная волокита, – состроила гримасу Осень.
Она бросила прощальный взгляд на волшебную картину ночи, переплела его пальцы со своими и начала возвращаться – к реальной жизни.
Светлый пикап, направлявшийся в сторону ранчо Орлиные Высоты, быстро мчался по прямому шоссе. По обе стороны на многие мили тянулся неизменный пейзаж – бесконечная рыжая глина и камень. Разнообразили вид только изредка попадавшиеся кусты можжевельника с серебристо-зелеными верхушками.
Джесс перевел взгляд с неровной местности на дорогу. Казалось странным, что он одет в городскую одежду. На его длинных стройных ногах были удобные свободные брюки. Рубашка с изображением растений и птиц напоминала ему о том, что он принадлежит другому миру.
Он посмотрел на женщину, молча сидевшую рядом с ним. Принадлежит ли она тому же миру или уже нет? Похоже, что нет – она выглядела потрясающе современно в шелковом костюме цвета слоновой кости и в сандалиях, ремешки которых подчеркивали красоту ее ног. Между прядями ее черных как смоль волос виднелся амулет, напоминая ему о том, что теперь на нее заявляют свои права два мира.
Они уже подъезжали к ранчо, но близость дома не приносила обычного чувства безопасности. Осени хотелось немного побыть одной, чтобы разобраться в последних событиях. Она попросила отвезти себя обратно к ее машине и багажу, чтобы вернуться на свою квартиру во Флагстафе.
Он согласился. Ему тоже будет полезно побыть одному. Ему необходимо, наконец, разобраться в своих чувствах к Осени. Он еще не интересовался ее дальнейшими планами. Он просто боялся услышать ее ответ.
Дорога выпрямилась, и он увеличил скорость. Ему было приятно находиться с ней вдвоем. Ему еще не выпадал случай побыть с ней наедине. Последние два дня они провели словно в лихорадке. Может, ему удастся уговорить ее переночевать на ранчо.
– Я думал, эта пресс-конференция никогда не кончится. – Он улыбнулся ей, преодолевая очередной поворот и выводя машину на ровный участок дороги.
– Тебе повезло, что ты сумел от нее отделаться. – Голос ее прозвучал чуть хрипловато и ласково.
– Едва ли бы мое начальство обрадовалось, если бы увидело меня на телеэкране, – пояснил он.
– Хотела бы и я иметь такой повод.
Он знал, что она завидует ему. Когда она сидела рядом с шерифом, Сэмом и Фрэнком в ярких лучах прожекторов, он находился в дальнем углу комнаты.
– Ты отлично вела себя – дипломатично и достойно.
– Вспомни, что я многие годы ездила по разным странам, наблюдая за своими родителями. Дипломатия приходит вместе с чужой территорией.
– А разве тебе не нравилось находиться в центре внимания? – поддел он ее, прекрасно зная, как не хотелось ей участвовать в этой шумихе. Еще менее уютно чувствовал себя во время передачи Сэм.
– Зато уж Вейн насладился вниманием, – заметила она. – Он упивался славой, красуясь перед камерой и стараясь выглядеть как можно многозначительней. Теперь он национальный герой.
Он едва заметил рыжие скалы впереди, как машина уже промчалась мимо них. Он снова стал слушать, что говорила Осень о пресс-конференции:
– Конни была просто на седьмом небе, вызнав все скандальные подробности для своего репортажа.
Джесс застонал:
– Не напоминай мне о ней. Я как вспомню об этой хищной женщине, так меня просто в дрожь бросает.
– Она делает свое дело, – сказала Осень. – Публика ее любит.
– По крайней мере, она сдержала свое слово и сделала его имя известным всей стране.
– Он теперь будет отвечать за вывоз реликвий, и присматривать за ними, пока их не распределят по музеям. Он приобретет полезные связи.
– Так что каждый, в конце концов, получает то, чего хотел сам.
– Каждый, но не профессор Дэвидсон. – Осень вздохнула. – Мне по-прежнему трудно поверить, что он преступник.
– А ты сама? – Джесс коснулся ее руки. – Чего хочешь ты? – Он старался говорить с оттенком небрежности. Осень высвободила руку и стала смотреть прямо перед собой. Джесс чувствовал, с каким напряжением она следит за дорогой, как напряглось ее тело. Нет, она явно не собиралась облегчать ему жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102