Осень придвинулась к нему, ее присутствие успокаивало. Пальцами она поглаживала бирюзу талисмана. Отблески пламени костра играли на ее смуглой коже. Она была прекрасна.
Джесс подвинулся, встревоженный новым направлением своих мыслей, он попытался подумать о чем-то другом, но снова мысли его вернулись к Осени.
Перед ним один за другим вспыхивали образы. Он бы хотел снова показать ей дикость пустыни, скорость лошадей, свой дом перед заходом солнца. Осень всегда ощущала красоту природы, как и он сам. Возможно, ее бы не задел разговор в городе. Она обладала внутренней силой, которая помогла бы ей выбраться и из сложной ситуации. Это восхищало его.
Он мог легко нагнуться и поцеловать ее. Вместо этого он провел пальцем по нежной линии ее щеки. У нее перехватило дыхание.
– Я чувствую твою боль, – сказала она, облизав губы. – Ты не должен позволять прошлому терзать себя.
– Я смогу забыть о прошлом, – он посмотрел на ее рот, – если сейчас поцелую тебя.
– Я не стану тебя останавливать, но то, что ты ненадолго забудешь прошлое, не решит твоих проблем.
Он обнял ее за шею и склонился, чтобы прильнуть к ее губам. Они были влажными и горячими. Их дыхания слились. Страсть брала над ним верх. Осень поглаживала его грудь. Он чувствовал жар ее тела.
Он выпустил ее из объятий и поднялся. Она была права. Коснувшись ее, он забыл о прошлом, о наркотиках, о бандите, возможно, подстерегавшем их поблизости. Но ему надо сейчас думать о настоящем.
Над ними повисла напряженная тишина. Воздух был словно наэлектризован. Где-то завыл койот, но Джесс не вспомнил знакомую им обоим легенду. Впрочем, как и она. Потрескивал огонь, но искры не привлекали его внимания.
Осень почувствовала тревогу Джесса. Напряжение между ними было почти видимым. Каждый нерв сосредоточился на человеке, находившемся рядом. Если бы только она знала о нем побольше! После сегодняшнего ночного разговора она поняла, что в его прошлом были события, обусловившие его упорное нежелание анализировать их отношения. Придется заставить его играть в открытую. Так должно быть, чтобы они смогли свободно отдаться своим чувствам.
Джесс потянулся.
– Похоже, ночь будет длинная, – предсказал он. – Тебе лучше забраться в спальный мешок.
Она краешком глаза наблюдала за ним, разворачивая свои спальные принадлежности на клочке сухого песка. За ее показным спокойствием скрывалась острая тревога, вызванная его близостью. Мы просто актеры, прикидывающиеся, что все в порядке. А что еще они могут делать? Уж, конечно, не заниматься любовью, как они оба хотят, когда, возможно, поблизости находится стрелявший в них бандит.
Она вытянулась в спальном мешке и стала ждать, пока Джесс поставит свои ловушки в каньоне. Не видя его, она жаждала его возвращения. Это не было просто тревогой из-за грозящей ему опасности. Она хотела продлить мгновения взаимного интереса. Недавно, когда они завтракали в каньоне, все было совсем как в старые времена.
Бандит сегодня угрожал их жизням, но в окружающем мире было так много покоя! Они видели горного козла и орла. Джесс с таким упорством старался доказать, что он белый, но унаследованное им от индейцев отношение к земле и природе в целом проявлялось, где бы он ни находился.
Джесс с виду казался таким открытым, что ей в голову не пришло, что в душе он страдает из-за своей смешанной крови. Какую пару они составляли! Она была воспитана белыми и теперь старалась принять что-то из индейского наследства. А Джесс хотел отказаться от него. Неудивительно, что он не хотел выяснять их отношения. Чего ему нужно было – так это блондинку, которая быстренько заставит его забыть обо всем. Может, это Конни Тернер. Впрочем, нет. Она покачала головой.
Она не представляла их вместе. Джесс мог бороться с чертами, унаследованными им от индейцев, но они оставались его неотъемлемой частью. Он бы возненавидел жизнь, которой упивается Конни.
Большой Хозяин говорил ей, что конфликт между белыми и индейцами коренится в отношении каждого народа к природе. Белые смотрели на землю, как на что-то, что следует завоевать и подчинить. Индейцы относились к земле, как к матери, и их величайшим желанием было жить в гармонии с ней. Она видела следы этого противоречия в Джессе.
– Ты не спишь? – Голос вернувшегося в лагерь Джесса нарушил ход ее мыслей. – Я слышу, как у тебя в голове шевелятся мысли…
– Да, есть о чем подумать.
– Ты не боишься? – Участие, прозвучавшее в его голосе, тронуло ее.
– Нет. Я думала о том, что сейчас могут делать доктор Дэвидсон и остальные. Вероятно, они беспокоятся за нас.
– Наверное, завтра они отправятся на ранчо. И пришлют нам подмогу.
– Хотела бы я сейчас знать, что нас ожидает завтра.
– Сегодня все равно нет ответа, так что об этом лучше не думать, – посоветовал он.
Он казался расслабленным, когда раскинулся на своем спальном мешке. Его спокойствие задевало ее, пока она не почувствовала, что его внутренние терзания сродни ее собственным.
– Почему ты не спишь? Я подежурю, а потом разбужу на смену тебя, – предложил он.
Поспать – это было явно неплохая мысль. Она мало спала за прошедшие дни, подвергая свое тело проверке на выносливость.
– Разбуди меня в полночь, – согласилась она.
Джесс встал, чтобы подложить дров в костер. Она уснула прежде, чем он успел вернуться на свое место.
… Усилием воли она заставила себя открыть глаза. После того как Джесс приступил к дежурству, он и сам неожиданно уснул. Он устал, как и она. Именно это дало ей возможность свернуться рядом с ним и урвать побольше часов тревожного сна.
Луна переместилась с одной стороны горизонта на другую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102