Кровь отлила от лица Сары.
— Что она сделала?
— Она приехала к нам, словно просто хотела отдать долг вежливости, привезла подарочки — пирожные и всякие вещички. Мы все собрались у Люси, чтобы с ней познакомиться. Тоже с подарками — как обычно, когда судья приезжает нас навестить. Мы принесли ей крепкого, ну, в большой оплетенной бутыли. Мы всегда дарим судье такую. Она расспрашивала, ласково так, как это делается да где стоят перегонные аппараты. Мы ей показали — нам и в голову не пришло беспокоиться. Все вокруг знают, что ничего плохого в этом нет…
— Это было неделю назад, — тихо сказала Люси, — а прошлой ночью нагрянули власти. Мэм, нам не хочется плохо думать про вашу невестку, но что ж тут еще подумаешь.
От стыда и гнева Сара едва слышала сердитое шипение Рэйчел.
— Возвращайтесь домой, — наконец сказала Сара. — Я займусь этим. Обещаю вам.
* * *
Оставив детей на попечение Рэйчел, Сара тут же помчалась в город, выжимая из старенького джипа все, на что он был способен. Сегодня среда, а по средам суд работает до полудня, после чего Уильям доделывает необходимые бумаги у себя в кабинете. Ну что ж! Сара ворвалась в кабинет — большую, обитую деревянными панелями комнату, заставленную книжными шкафами. Уильям сидел за столом, уронив голову на руки.
— Так ты знаешь?! — с порога закричала Сара. — Ты уже знаешь, что Александра напустила полицию на твоих фермеров?
Он резко вздернул голову. Лицо у него было затравленное.
— Ничего подобного.
— Кто же еще?
— Ей совершенно незачем делать такие вещи. И потом, я ее спрашивал. Она поклялась мне, что не виновата. Ты же знаешь, как это бывает. У людей, как правило, есть враги. Какая-нибудь там ничтожная ссора приводит к таким вот последствиям. Это может быть кто угодно.
— Ты сам не веришь в то, что говоришь, — с горечью произнесла Сара. — Я же вижу. Она нанесла такой удар этим людям. Как ты поступишь?
— Сара, я люблю ее. Она, в сущности, совсем не так плоха. Ей просто хочется казаться значительной. Ты пойми, репутация ее семьи не бог весть как хороша. Люди до сих пор вспоминают о том, как Дьюки обращались со своими фабричными рабочими. — Он ударил кулаком по столу. — Ведь прошло уже тридцать лет!
— С тех пор Дьюки мало изменились. Даже теперь жизнь их рабочих сплошной кошмар. А твоя Александра потихоньку создает собственную репутацию — и весьма дурную.
Он снова ударил кулаком по столу.
— Она — моя жена, и скоро у нас родится ребенок. Мой долг — защищать ее и этого ребенка.
— А честь? А чувство собственного достоинства? А доверие людей, которые от тебя зависят? Ладно, оставим в покое Александру. Что ты намерен сделать, чтобы помочь арендаторам? Ты ведь понимаешь, что, если мужчин полгода не будет, женщины и дети не смогут справиться с хозяйством.
— Я о них позабочусь.
— Ты же знаешь, они хотят справедливости, а не благотворительности. — Она помолчала, стараясь не расплакаться. — И я хочу того же.
— Сара, я готов отрезать себе правую руку, чтобы в семье наконец наступил мир.
— Ты знаешь, что ты мне должен, и не надо громких слов. Как ты не понимаешь! Ты — мой брат, я люблю тебя, я не хочу вечно раздувать эту ссору.
— Тогда постарайся простить и забыть. Ты же видишь, я разрываюсь между вами, сестренка.
— Судья! Простите, что помешала, но обстоятельства чрезвычайные. — В дверях кабинета стояла секретарша. — Звонили из больницы. У миссис Вандервеер начались схватки.
Уильям вскочил, сорвал со стены свою шляпу и кивнул Саре уже на бегу:
— Я должен быть там. Поверь, сестренка, я все устрою наилучшим образом.
В тот момент, когда Уильям впервые взял на руки своего новорожденного сына, Александра поняла, что отныне ее влияние на него абсолютно и несокрушимо. Со слезами на глазах Уильям ворковал над красным сморщенным младенцем, целуя его в макушку.
— У него такие же рыжие волосики, как у меня, — говорил Уильям тихим, хриплым, прерывающимся голосом. — Он такой прелестный… спасибо, дорогая, спасибо тебе.
— Я так счастлива, дорогой. — Она утомленно откинулась на больничные подушки. «Одного ребенка, пожалуй, довольно. Уильям хочет еще, но я просто найду врача где-нибудь подальше от этого города и попрошу его выписать рецепт на противозачаточные таблетки — слава богу за это новое изобретение человеческого гения, — а Уильяму и знать не надо. — Ты не будешь возражать, если я найму ему кормилицу?
— Ну, я не знаю. А зачем?
— Затем, что так принято у людей нашего общественного положения.
— Если хочешь. — Уильям покачал младенца и погладил его скрюченные пальчики. — Я хотел бы назвать его Тимоти, в честь моего… моего и Сариного отца.
— Конечно. Мне хочется верить, что это заставит твою сестру перемениться ко мне. Может быть, она поймет, что лучше жить в дружбе. Пусть наши дети растут вместе, как и положено двоюродным.
Уильям присел на стул у кровати и посмотрел на нее с нежностью.
— Теперь никто не сможет ни в чем упрекнуть тебя. Подумать только, — он прикрыл глаза, блаженство было написано на его лице. — Наследник рода Вандервееров.
— Да, я не хочу, чтобы ко мне относились с подозрением. О, Уильям, мне так неприятно, что твои арендаторы считают меня причиной того, что с ними произошло. И я никак не могу доказать, что не виновата. Мне не нужно было слушать их рассказы. Конечно, они теперь думают, что я выведывала их секреты — хотя с моей стороны это была просто неуклюжая попытка проявить вежливый интерес.
— Успокойся, я знаю. — Он держал ребенка с трогательной осторожностью, какой трудно было ожидать от такого огромного бородатого мужчины.
Александра глубоко вздохнула, решив брать быка за рога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155