Фантазия! Я любила мои фантазии. И сейчас я их теряла…
Моя жизнь с Дэви изливалась из меня словами и плавилась, словно растаявший мед. Я никогда никому не рассказывала неприглядные факты, о которых говорила Якобеку в тот долгий день. Он слушал молча, сидя в высоком кресле у камина, чуть наклонясь вперед. Его глаза не отрывались от меня, он оперся локтями о колени, его большие, грубые, но такие нежные руки свисали вниз, готовые помочь мне в чем угодно. Но мне никто не мог помочь.
Комната погружалась в темноту, тени становились все длиннее, наступила ночь. Якобек налил нам чаю, который на плетеном подносе принесла хозяйка, но я смогла сделать лишь один глоток.
— Я узнала об Эбби чуть больше пяти лет назад. Дэвис как раз уехал учиться в Гарвард, — так начала я свой рассказ. — До меня дошли слухи, и я поехала взглянуть на нее. Я всегда старалась выяснить, с кем встречается Дэви, — исключительно ради того, чтобы эти девушки не могли навредить нашему сыну. Я плохо с ними поступала, Джейкоб! Каждый раз, когда я узнавала о новой подружке, я старалась напугать ее до полусмерти. Я выследила Эбби и просто сказала ей: «Еще раз тронешь моего мужа — и ты в могиле. Ты хочешь умереть?» С другими девушками это всегда срабатывало. Но эта тощая красотка с Юга, эта богатенькая девочка — а она в самом деле была совсем девочкой, только что окончила колледж Вандербильта — посмотрела на меня огромными печальными глазами и ответила: «Если бы не ребенок, я бы вам сказала: давайте, убивайте».
Если бы не ребенок… Это был ребенок Дэви! Он обрюхатил эту девчонку. Я была готова убить его.
Эбби не хотела делать аборт, но она не хотела также, чтобы кто-то из ее семьи узнал о том, что она беременна. Она и хотела ребенка и не хотела его. В конце концов Эбби сказала, что собирается поехать к друзьям в Калифорнию, там родит малыша и отдаст его на усыновление.
Я приехала домой и приступила с расспросами к Дэви. Он заявил, что я отказалась родить ему еще одного ребенка, а он всегда хотел иметь много детей. Значит, это и моя вина тоже. А я сказала ему, что ни в чем не виновата, что это он заставил меня отказаться от мысли о втором ребенке. Потому что у меня не хватило бы сил сражаться с ним за душу этого ребенка, как я сражалась за душу Дэвиса…
Короче говоря, в ту ночь мы подрались с ним из-за того, каким стал наш брак и каким он не стал.
— Это в ту ночь ты повредила плечо? — негромко спросил Якобек.
Я не могла ответить прямо. Как я могла признаться, что жила с человеком, способным сбросить меня с лестницы? Но мне не нужно было ни в чем признаваться. Якобек сам все понял. Когда я посмотрела на него, его глаза стали почти черными.
— Я не половая тряпка, Джейкоб. Я дала ему сдачи. Не жалей меня.
— Я никогда никого не жалею, — солгал он. — Продолжай.
— Я первая ударила Дэви. Прямо в лицо кулаком. Как он посмел изуродовать все то, что было создано моим тяжким трудом ради него, ради нашего сына и ради меня самой?! Я постаралась причинить ему боль. — Я помолчала немного. — А потом он ударил меня в ответ. Очнулась я в приемном покое и сказала всем, что это был несчастный случай на охоте.
Я снова замолчала и протянула руки к огню, стараясь оставаться в тени. Мне было не по себе под все более пристальным взглядом Якобека.
— Дэви был безутешен. Он чувствовал себя виноватым в том, как поступил со мной, как поступил с Эбби и с ее будущим ребенком. Но больше всего его беспокоило то, что об этом узнает Дэвис. Он боялся, что сын возненавидит его. У моего мужа были свои понятия о чести…
Дэви не проронил ни слова, когда я предупредила его, что не позволю его подружке отдать сводного брата или сводную сестру нашего сына чужим людям. А несколько часов спустя он сорвался на машине с горы Чочино. Он сам все подстроил, Джейкоб! Я ни минуты в этом не сомневаюсь. Мой муж покончил с собой.
Якобек встал.
— Некоторые долги чести можно заплатить только так.
— Я не хотела, чтобы он умирал! Все, что угодно, только не это! Ты, очевидно, не веришь мне…
— В жизни нет ничего простого, Хаш.
— Эбби пришла на его похороны. Я увидела ее в толпе, она плакала и выглядела ужасно. Эта богатая беременная девочка стояла совершенно одна, пряча живот под кашемировым пальто большого размера, и оплакивала моего мужа. Я хотела возненавидеть ее, но не сумела. Поэтому я помогла ей. Предложила план. Логан собирался приехать домой, его как раз демобилизовали из армии, а служил он в Германии. Его жена умерла. Он на самом деле женился в Германии на молоденькой немке по имени Марла. Я рассказала ему о ребенке. И мой брат сказал: «Если ты мне поможешь, я возьму малыша. Мы с Марлой так хотели детей… Она была бы рада, если бы я вырастил этого ребенка».
Вот так все и получилось. Красивая маленькая девочка приехала домой с моим братом, и люди поверили в то, что она его дочь. Представитель штата в округе Чочино Честер Баггетт помог мне с документами, достал иностранное свидетельство о рождении и все такое. Я всем объявила, что дочка Логана — это Шестая Хаш Макгиллен. Бэби Хаш. Все, конец истории.
Я уронила голову на руки и сидела в тишине, чуть покачиваясь. Якобек присел передо мной на корточки.
— Посмотри на меня, — хрипло попросил он. Когда я подняла глаза, он осторожно провел рукой по моим волосам, по мокрой от слез щеке.
— Завтра ты поедешь домой и немедленно поговоришь с сыном. Расскажешь ему правду, пока кто-то другой этого не сделал.
— Правду? Я должна сказать ему, что всю жизнь лгала? Что у меня не хватило духу честно рассказать ему об отце и обо мне? Рассказать все, что связано с его рождением? И ты считаешь, что после этого он не возненавидит меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102