Время идет, а я все лучше это понимаю. И я сделаю все, чтобы как можно надежнее защитить мою семью. Николас всегда считал, что цель оправдывает средства. Много лет назад он спас нам с Эдди жизнь, убив человека не раздумывая. Тогда я была шокирована, сбита с толку его жестокостью, хотя сомневаюсь, чтобы Николас поверил в это, если бы я ему сказала. Но теперь я понимаю, что он был прав.
У меня по спине пробежал холодок.
— Очевидно, вы рассматриваете меня и моего сына как очередную угрозу, с которой необходимо справиться? И вы сделаете все, чтобы убедиться, что мы не причиним вреда Эдди?
— Совершенно верно.
— Отлично. Тогда давайте перейдем прямо к делу. Только между нами. Обещаю: то, что будет сказано, не пойдет никуда дальше. Я же вижу: вы улыбаетесь и произносите какието любезности только ради вашего мужа. Но меня этим не купишь. Выкладывайте!
Эдвина обошла вокруг меня, пристально рассматривая, словно решая, можно ли рискнуть. Я поворачивалась следом за ней. Так кошки ходят одна вокруг другой, не решаясь напасть.
— Строго между нами? — спросила Эдвина.
— Даю вам слово. Она остановилась.
— Я намереваюсь выяснить о вас все. Все неприятные семейные секреты, которые могли бы в будущем запятнать доброе имя моей дочери. Я воспользуюсь любой досадной мелочью, чтобы у нее пропало желание стать частью вашей семьи. Потому что больше всего на свете я хочу, чтобы моя дочь перестала видеть в розовом свете своего мужа и его родственников. Только в этом случае она расстанется с вашим сыном. Я хочу, чтобы Эдди и ее ребенок оказались в безопасности под моей опекой. Я хочу, чтобы ее карьера была восстановлена как можно быстрее.
У меня зазвенело в ушах.
— Продолжайте, — сказала я.
— Мы живем в таком мире, где нет секретов, Хаш. СМИ унижали меня и Ала неоднократно. Они охотились на нас, как на диких зверей. Травили. Самые невинные подробности нашей личной жизни выставлялись на всеобщее обозрение. У сестры Ала была некрасивая, страшная история… И у Николаса тоже. Это личное дело, но мы не в состоянии ничего скрыть. Никто не может считать себя неуязвимым. Медицинские карты, полицейские протоколы, финансовые документы… Все можно узнать, стоит только щелкнуть клавишей компьютера. Да поможет господь тем из нас, кто пытается высунуть голову из толпы! У японцев есть поговорка: «Отросший ноготь отрезают первым». Это очень верно. Я вам сочувствую. Но я вас предупредила. Не играйте со мной, Хаш. И не пытайтесь ничего скрыть о вашей жизни. Потому что если на мою дочь падет хотя бы тень подозрения, я буду безжалостна. Эдвина подошла ближе ко мне.
— Вы обязаны все мне рассказать, Хаш. Скажите все, чего я о вас не знаю. Признайтесь, если вам есть что скрывать. Возможно, я даже сумею вам помочь.
— Я не настолько доверяю вам, — ответила я. — Так что попробую рискнуть и оставить все, как есть.
Эдвина напряглась.
— В таком случае, пеняйте на себя. Я сделаю все, чтобы вернуть дочь и защитить ее интересы. Даже если ради этого мне придется принести в жертву вас и вашего сына. На этот счет вам не стоит питать никаких иллюзий.
— Я уже совершила одну ошибку, — сказала я. — Я приехала сюда, полагая, что мы можем стать друзьями.
В голубом неярком утреннем свете я поднималась на гору Чочино после возвращения из Хайлендса. Меня окружали холодный ветер и неподвижные камни. Запах, ощущение одиночества куполом накрыли мир. Я припарковала грузовичок с надписью «Хаш» на номерном знаке возле металлического ограждения и пошла по тропинке наверх, не защищенная ничем — ни духовно, ни физически. Любой из рано вставших соседей, решивший спуститься с гор по какомуто делу, немедленно узнал бы меня и мою машину. Но он рассказал бы друзьям и знакомым только о том, что Хаш поднялась на гору Чочино, чтобы поговорить с духом Дэви, рассказать об удивительнейших переменах в жизни их сына. Пересуды, приправленные доброй порцией слухов и предположений, иногда могут сослужить добрую службу. Последние годы мне очень везло с этим.
Но мое везение кончилось.
Я смотрела вниз через кусты и деревья на высокую гранитную плиту, обозначавшую место гибели Дэви. Он все еще мог утащить за собой меня и Дэвиса. Но будь я проклята, если я сдамся без борьбы!
Я перелезла через ограждение, царапая мои красивые лодочки о камни и кусты. Потом я вообще одну туфлю потеряла, но даже не остановилась, чтобы поднять ее. Я осторожно спустилась вниз по откосу к впадине, и мне показалось, что я снова вижу перед собой изуродованное тело Дэви в его супермощной машине.
Когда я нашла его в тот день, я просунула руку в разбитое окно и принялась гладить по лбу, по щекам самого красивого мужчину в округе Чочино. Я гладила мертвое лицо моего любовника, моего врага, моего мужа, отца моего сына.
— Дэви, мне очень жаль, что все так обернулось, — прошептала я тогда и заплакала.
Я ни минуты не сомневалась, что он покончил с собой, потому что я узнала о нем такое, что он и сам не мог вынести, не то что я. Я и так слишком много прощала ему, и он позволял мне это…
Теперь я спустилась на дно впадины, взмокшая, грязная, напуганная, разъяренная.
— Будь ты проклят, Дэви!
Я занесла руку и изо всех сил ударила гранитную плиту. Боль отдалась мне в плечо. Схватившись за руку, я села на постамент, согнулась и принялась раскачиваться взадвперед. Плечо болело, голова кружилась. Начинался новый день. Мне оставалось только встать и продолжать жить как ни в чем не бывало.
Я не слышала, как ко мне подошел Якобек, только вдруг почувствовала руку на своем плече.
— Полегче, — приказал он.
Я отшатнулась от него, вне себя от ярости и унижения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102