Я прижала руку к живо-ту. Меня снова тошнило.
Мир не просто явился к моему порогу — он быстро заполнял мой дом, пуская корни в моей жизни и в жизни моего сына. И все-таки я должна была собрать урожай, который вырастила, как это приходится делать всем нам, рано или поздно.
Начался сезон сбора яблок.
Мне оставалось только встречать свою судьбу — и убийцу, посланного Эдвиной.
Полковник Ник Якобек. Не слишком плохая карье-ра: начал в двадцать с небольшим и закончил в тот мо-мент, когда дядя баллотировался в президенты страны. Держаться приходилось еще более незаметно, чем я на-учился за почти два десятилетия «особых операций» в других странах. А когда дядя Ал сел в кресло в Белом доме, мне пришлось вообще практически исчезнуть со сцены. Я получил весьма скромное пенсионное обеспе-чение. Известность и тайна не лучшим образом сочета-ются друг с другом. Но я научился справляться с этим.
Я был родственником президента, о котором обо-жали говорить его политические противники. Хейвуд Кенни с завидной регулярностью вспоминал о проис-шествии в Чикаго и о моей карьере в армии. Он награ-дил меня прозвищем, по которому меня легко узнавали его читатели и слушатели национального радиошоу. Бе-шеный пес Якобек. Это я. Живое доказательство того, что взгляды Ала на любой предмет, включая армию, пре-ступность, наркотики, секс, семейные ценности, вос-питание детей и международные отношения (можете выбрать по своему вкусу), могли быть проанализированы сквозь призму малоприятного семейного багажа. Этим багажом был я.
Не помогало даже то, что никто из окружения Ала никогда не приглашал меня сниматься вместе с его се-мьей во время избирательной кампании, инаугурации и прочих событий его президентства. Не подумайте ниче-го дурного: и Ал, и Эдвина не раз искренне просили меня сняться вместе с ними. Но я знал свое место, я по-нимал, что могу повредить их имиджу в глазах общест-венности. Они вели свою борьбу, а я вел свою.
Некоторые из врагов Ала периодически утверждали, что я погиб. Но только не Кенни. Для него я был куда большей ценностью живьем, но остальные уверяли, что я покинул грешную землю. Впрочем, здесь были вари-анты: некоторые говорили, что я пропал без вести во время одной из нелегальных операций в Никарагуа, Бос-нии, Ираке (делайте ваш выбор), и тогда Ал приказал найти меня во что бы то ни стало. За дело взялись (де-лайте ваш выбор) армия, ЦРУ, ФБР или люди в черном, которые на самом деле управляют этой страной.
«Разыскивается живым или мертвым. Предъявите доказательства в любом случае».
Истина состояла в том, что после ухода из армии я так много переезжал с места на место, что иногда и сам не мог сразу сообразить, где живу и куда направляюсь. И все-таки, отсчитывая перевороты, путчи, отступле-ния, я старался не забыть, каким я был до того, как пер-вый раз убил человека — тогда, в Чикаго. Это был пер-вый раз. Ключевые слова.
Вы платили налоги, но не подозревали о том, что оплачиваете мой труд. Почти двадцать лет я учил наших друзей в разных странах, как убивать собственных со-граждан. Я прикрывал их, когда они это делали, а иногда, когда требовалось, убивал их врагов в одном строю с ними. Повстанческие отряды, гражданские войны, секретные военные операции… Политики много болтали о «грязной работе», но я не думал об этом. Я делал свое дело. Я многих спас, но во сне ко мне приходили те, кого я спасти не смог. Старуха в крови на обочине доро-ги в Сараево. Маленький мертвый мальчик в пустыне с оторванными ногами. Нищая семья, тащившая скуд-ные пожитки на плечах в Афганистане. К тому времени, как я вышел в отставку, у меня не было ничего, кроме воспоминаний, и я не знал, где мое место.
Так что, вероятно, мне некуда было идти.
Я привык к тому, что нужен людям, но не нравлюсь им, пусть это и не имело большого значения. Меня не любили не потому, что кому-то казался несимпатич-ным звук моего голоса или мой вид во сне. Просто я ни-когда не становился центром чьей-нибудь жизни. Думаю, я даже не знал, что это такое. Иногда мне казалось, что я еще способен обрести себя. Но чуда не происходило.
А потом мне позвонил старина Билл Снайдерман. В то время я был в Техасе, учил приемам рукопашного боя офицеров из одной южноамериканской страны, ко-торую называть не буду. Это были хорошие деньги для отставника. Всего-то и требовалось — научить людей убивать. И тут этот телефонный звонок.
— Мне неприятно это говорить, но ты нужен прези-денту и первой леди, — объявил Билл. — Эдди попала в переделку.
— Еду, — ответил я.
Глава 9
К середине дня более двух тысяч покупателей тол-пились вокруг амбаров и павильонов, и ни один из них не подозревал, что дочь президента США прячется в моем доме. Почти три десятка Макгилленов и Тэкери, также ни о чем не знавшие, работали, не жалея сил, чтобы обслужить покупателей. Логан разбирался с машинами у ворот, а Люсиль присматривала за подъездной доро-гой к дому. Местная радиостанция из Далиримпла вела прямой репортаж о первом дне сбора урожая на «Ферме Хаш» из будки над толпой. Человек, о котором говорила Эдвина Джекобс, так и не появился.
Эдди тем временем спала в кровати моего сына. Она была полностью одета, но все-таки…
Дэвис мерил шагами коридор перед дверью. Я стоя-ла в стороне и наблюдала за ним.
— Ну и где этот знаменитый президентский косто-лом? — наконец не выдержала я. — Если бы она была моей дочерью, я уже давно была бы здесь, а у тебя были бы серьезные неприятности.
— Ее родители не могут просто так взять и все бро-сить, чтобы справиться с семейным кризисом. Эдди это понимает. Честно говоря, именно на это она и рассчи-тывала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102