Ей необходимо полностью проснуться, пусть даже разговор с этим человеком будет очень коротким.
— Ничего, благодарю вас, — поспешила ответить Ясмин. — Я пытаюсь немного отдохнуть. В больнице сказали, что позвонят, если в состоянии Андре произойдут какие-то изменения, так что в настоящий момент ничего не требуется.
— Но я все же немного побуду с вами. — В голосе Хасана зазвучали неожиданно добрые нотки. Сердце у Ясмин екнуло. — Ты, должно быть, очень расстроена, а в такие минуты трудно оставаться в одиночестве.
— Благодарю вас за заботу, — холодно отозвалась Ясмин, — но со мной все в порядке. Вам нет нужды составлять мне компанию.
— А тебе не приходит в голову, что я специально остался, чтобы составить тебе компанию, — спокойно заявил Хасан и подошел к Ясмин. — Я на самом деле очень люблю Андре. И чрезвычайно огорчен случившимся.
— Охотно вам верю, но мне действительно нужно немного поспать.
— Зажгите лучше свет. Да побольше, — продолжал Халифа, игнорируя замечание Ясмин. — Не очень-то весело сидеть в темноте. Темнота угнетает.
Ясмин едва сдержалась, чтобы не накричать на Халифу. Он пересек комнату и зажег свет, отчего Ясмин, ослепленная множеством ламп, окончательно проснулась.
Удовлетворенный своими действиями, Хасан уютно устроился в кресле, которое только что занимала Ясмин, и закинул ногу на ногу.
— Ну что ж, устраивайтесь поудобнее, — сверкнула глазами Ясмин. Тон ее был исполнен сарказма. — Вам для этого, кажется, не требуется особого приглашения.
— Я знаю Андре много лет и был бы очень тебе признателен, если бы ты любезно рассказала мне все, что сказали врачи. — Глаза Хасана безжалостно буравили Ясмин, и она поняла, что должна рассказать Халифу все, что касалось его друга.
— Ну хорошо, — вздохнула Ясмин, опускаясь в кресло напротив. — Но мне и в самом деле надо будет скоро ложиться спать.
Она подробно рассказала Хасану о событиях сегодняшнего вечера, начиная с момента возвращения Андре. Время от времени Хасан прерывал ее рассказ короткими, жалящими вопросами, показывающими его искреннее беспокойство.
— Ты говоришь, что у Андре был еще один приступ, когда ты находилась у него в палате? — переспросил Хасан слегка охрипшим голосом.
— Да. Но доктор Кальвадос, прежде чем я покинула больницу, сказал, что приступ прошел и Андре спокойно уснул.
— Боюсь, что все это не очень хорошо. Андре пятьдесят один год, и хотя это не старость, но возраст очень опасный для человека со слабым сердцем.
— Я уверена, что Андре поправится, — настаивала Ясмин, руководимая не столько убеждением, сколько страхом. — Он должен поправиться.
— Я хочу, чтобы Андре выздоровел, не меньше твоего, но вынужден смотреть на вопрос с реалистической точки зрения. А в чем, между прочим, твой конкретный интерес к Андре?
Ясмин ощетинилась:
— Мой интерес к Андре? Что вы имеете в виду?
— Ну-у-у, как от любовника от него уже мало будет толку, даже если Андре выживет. А если нет? Ты ждешь какой-нибудь денежной компенсации за свои услуги?
— Как… вы…
— Прости, пожалуйста, что вынужден быть столь прямолинейным, но совершенно ясно, что ты нечто новое в жизни Андре. Мне просто не хотелось бы, чтобы ты неверно понимала свое настоящее положение — только и всего.
— Я не «нечто новое в жизни Андре». Как вы смеете предполагать такое? Я знаю Андре три года.
— Ну если ты утверждаешь… Нет, что-то я не понимаю… ты явно чего-то недоговариваешь.
— Чего, например? Вы — нахальный… и… и… — Ясмин вспыхнула.
В этот момент на столе пронзительно зазвонил телефон. Ясмин вскочила, сердце у нее застучало как барабан, бросилась к телефону и сдернула трубку с рычага.
— Да?
— Мадемуазель, — раздался в черной глубине аппарата тонкий, бесцветный голос, — с вами будет говорить доктор Кальвадос. Оставайтесь, пожалуйста, на линии.
Ясмин крепче вцепилась в трубку так, что костяшки ее пальцев побелели. Ясмин показалось, что она вот-вот грохнется в обморок, и только неимоверным усилием воли ей удалось заставить себя устоять на ногах. Почему доктор звонит так скоро? Разумеется, не могло случиться ничего плохого.
На другом конце провода раздался голос Кальвадоса, объяснявший ей в терминах, которых Ясмин никак не понимала, происшедшее; не сразу до нее дошел страшный смысл его слов. Андре умер. У него произошел еще один мощный приступ, повлекший за собой обширный инфаркт, и врачи уже ничем не могли помочь. После этого доктор Кальвадос добросердечно поинтересовался, не следует ли ему приехать к Ясмин: укол успокоительного, быть может, поможет ей уснуть. Не в силах более держать трубку, Ясмин выронила ее из руки и, еле слыша удаляющийся, затихающий голос, повторяющий ее имя, лишилась чувств.
Первое, что начала сознавать приходящая в себя Ясмин, — ощущение тяжкого горя, такого сильного и опустошающего, что на какой-то момент ей и самой захотелось умереть, лишь бы не терпеть эту невыносимую пытку в полнейшем одиночестве и страхе. Но постепенно она заставила себя сделать несколько болезненных попыток прийти в себя, что привело ее к другому ощущению, — чьи-то руки се обнимали. Голова, казалось, покоилась на чьей-то крепкой ладони. Ясмин с опаской приоткрыла глаза и обнаружила две черные бездны, в упор глядевшие в ее зрачки.
— Ты не поранилась?
Это был Хасан.
«Что это он делает, почему он держит меня?» — сразу пришло в голову очнувшейся Ясмин.
Она слабо попыталась вырваться из объятий, но Хасан не дал ей пошевелиться.
— Нет, подожди. Я все еще не уверен, что ты действительно сможешь встать. Ты просто опять упадешь и даже можешь пораниться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141