– Ты что, хочешь изменить мой сценарий? – холодно осведомился Бернар.
– Я только предлагаю, поскольку играю Патрисию, вжилась в этот образ и всегда думаю о том, достоверны ли ее слова, поступки, жесты.
– Ты всего лишь актриса, исполняющая написанную мною роль, – резко заметил Бернар – Патрисию придумал я, и она такая, какой я ее задумал. Мне не нужно, чтобы актриса анализировала характер моей героини.
– Ах так? А мне казалось, что съемки – совместная работа – Конечно, совместная. Я пишу, режиссирую. Ты играешь. Звукооператор озвучивает, оператор снимает, осветитель тоже делает свое дело.
– Бернар… я американка, как и Патрисия. Я понимаю ее лучше, чем ты.
– Да можешь ли ты понимать созданный мною образ лучше, чем я? Да и вообще, это твой первый фильм, а сотни актрис почли бы за счастье сыграть эту роль.
Если не можешь играть ее так, как она написана…
– Могу, – ответила Лидия. – Я всего-навсего надеялась помочь тебе.
В тот день съемки проводились в картинной галерее неподалеку от Елисейских полей. Закончились они почти в восемь. Возле двери Лидию остановил Бернар.
– Ты сегодня была великолепна. – Он поцеловал ее.
– Спасибо. Мне тоже показалось, что у нас наконец все получилось.
– Подожди меня, давай вместе поужинаем.
Бернар припарковал машину в переулке, и она побежала под дождем к ресторану. Ожидая, пока освободится столик, Бернар и Лидия зашли в многолюдный бар.
Возле винтовой лестницы сидела Ширли Маклейн, окруженная поклонниками.
– Уж ей-то ждать столика наверняка не пришлось, – заметила Лидия.
– Она ничто в сравнении с тобой. Ты затмишь ее.
– Лавры Ширли Маклейн не прельщают меня Другое дело – Жанна Моро. Я стала чувствовать себя француженкой, особенно с тех пор как уехали Алекс и Джуно.
Париж – мой дом. – Она коснулась его руки. – Теперь же, когда ты со мной, я здесь счастлива.
– Для меня сейчас тоже чудесное время. Мне приятно быть и работать с тобой…
– Ты отличный режиссер. Прости за утреннюю выходку.
Я сделала замечание лишь потому, что игра возбуждает и нервирует меня – Это вполне естественно, дорогая.
– А ты сам никогда ни в чем не сомневаешься?
Бернар пожал плечами.
– Ирвинг Тальберг однажды рассказывал Скотту Фицджеральду о строительстве железной дороги… По его словам, существует полдюжины способов рубить тоннель в горе, и каждый из них по-своему хорош. Тот, кто отвечает за строительство, должен выбрать один способ и убедить всех, что у него есть веские основания для этого. Люди, подчиняющиеся тебе, не должны замечать твоих сомнений, иначе ничего не получится.
Когда они вышли из ресторана, дождь почти прекратился. Лидия взяла Бернара под руку:
– Спасибо тебе за чудесный вечер.
– И тебе. Я тут подумал…
– О чем?
– Давай заедем на улицу Вернье.
– Зачем?
– Возьмем твою одежду…
– И что?
– Я хочу, чтобы ты переехала ко мне. Согласна?
– Да, если ты убежден, что кинозвезда и великий режиссер могут мирно сосуществовать.
– Могут. При условии, что кинозвезда будет подчиняться указаниям режиссера.
Съемки фильма шли по графику. На главные эпизоды отводилось восемь недель. В середине второй Лидия переехала к Бернару и сразу поняла, что мало быть просто звездой и любовницей. Она стала его домоправительницей, кухаркой и служанкой. Несколько раз в неделю Бернар, не предупредив ее, приводил ужинать человек десять гостей, и Лидия отправлялась в магазин за вином и провизией. Она готовила ужин, развлекала гостей, убирала после их ухода, а потом в постели страстно отдавалась Бернару.
Помимо всего прочего, она учила роль и вставала до рассвета, чтобы успеть загримироваться и подготовиться к моменту появления на съемочной площадке. Рабочий день продолжался тринадцать-четырнадцать часов. А потом ей частенько приходилось готовить ужин на десять – двенадцать персон на Кэ де Л'0рлож.
Лидия уставала до изнеможения, но не жаловалась: в свои двадцать лет она жила так, как не смела и мечтать.
В письмах к Джуно и Алексу Лидия с юмором рассказывала об оборотной стороне жизни французской кинозвезды, однако не вызывало сомнений, что даже это ей нравится.
Иногда Лидия и Бернар бурно ссорились и швыряли друг в друга все, что попадало под руку, пока один из них не остывал. Оба отличались неуравновешенностью и эгоистичностью. По молодости лет они были убеждены в том, что их судьба зависит от успеха этого фильма, и преувеличивали свою роль в достижении успеха. Лидия, страдая от своих комплексов, не замечала уязвимости Бернара. Он же нервничал и контролировал каждый шаг коллег и Лидии как на съемочной площадке, так и дома. Бернар не был деспотом, но, преследуемый страхом, хорохорился и вел себя непозволительным образом. Любя Лидию, он держал ее в напряжении, невыносимом для ее еще не окрепшего чувствами, сам того не желая, разрушал его.
Позолоченные бронзовые часы стояли на каминной доске в стиле Людовика XVI. Низкий китайский столик, инкрустированный яшмой, был окружен диванами и креслами, обитыми тонким французским шелком.
Лидия, схватив со стола статуэтку, швырнула ее в коренастого человека в бархатном пиджаке, но промахнулась. Статуэтка разбилась вдребезги.
– Стоп! – крикнул Бернар.
Рабочий собрал осколки фарфора и поставил на стол новую статуэтку. Бернар же потащил Лидию на балкон.
Кабели и осветительные приборы загромождали большую часть гостиной в сдвоенных апартаментах на авеню Клебер. Внизу, в отдалении, виднелись сады Трокадеро, а на другом берегу Сены – величественная Эйфелева башня.
– Ну? – начала Лидия. – В чем я провинилась на сей раз?
– Эта женщина выплеснула ярость, копившуюся в ней много месяцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128