— Ты не победил, отец. Пока ты не победил.
Ретиг Бернсайд опять вздохнул и посмотрел в окно на распустившуюся сирень. Лицо Маргарет, прикрытое густой темной вуалью, всплыло в его памяти. Через неделю после похорон ее отца он связался со старой девой и объявил ей о приписке к завещанию относительно Бойса.
Поначалу она смотрела на него с нескрываемым удивлением, а потом почти с радостным злорадством.
— Пришло мое время, — прошипела она с чувством полного удовлетворения. — Мое время наконец-то пришло. Я не буду помогать вам искать моего брата и буду молиться, чтобы и вы никогда не нашли его.
Мисс Вудз гордо вышли из офиса. После этого разговора она отказывалась обсуждать дело ее брата. До конца жизни Маргарет не отвечала даже на самые невинные письма.
В соответствии с желаниями Джеймсона, его дом в Рединге полностью переходил в руки его дочери. Каждый месяц ей присылались чеки и регулярно выплачивалось пособие до самой смерти двадцать пять лет назад.
Старик указал в своем письме, что его сын переехал в Америку и Маргарет может достать его адрес. Имея такую информацию на руках, Ретиг предусмотрительно поместил небольшое наследство Бойса в инвестиционный банк в Америке. Теперь, благодаря его благоразумию и дальновидности, он мог с гордостью констатировать тот факт, что некогда скромная сумма превратилась в довольно весомое состояние.
Наконец Бернсайд вскрыл адресованный ему конверт. Внутри лежал пожелтевший, тощий пакет, подписанный дрожащей мужской рукой: «Должно быть вскрыто последним живым наследником Джеймсона Вудза»,
Седьмое чувство подсказывало, что от старухи не осталось ни одной записки.
— Плохи дела, — он поднес пакет с печатью к окну и осмотрел его на свет. Контуры содержимого просматривались очень смутно.
— Дела действительно плохи… — юрист протянул Эбрэму Халкину приглашение на свадьбу. — Согласно этому приглашению, у Бойса есть дочь по имени Кедди. В 1933 она вышла замуж за Чарльза Вилсона Олдема. Вот адрес. Нам надо начинать поиски наследников.
— Хорошо, я займусь этим, — согласился Халкин и вернул приглашение.
Ретиг Бернсайд тяжело вздохнул и внимательно рассмотрел вещи, разложенные на столе. Этим прекрасным весенним утром старый юрист еще раз подивился эксцентричности Маргарет Вудз, ее ненависти к своей семье. Возможно, ядовитая старуха чувствовала, что достигла цели, когда не признала законные права своего брата на наследство.
У него промелькнула мысль, а что, если она догадывалась о том, какое наследство старый Вудз припас для сына — и теперь для его наследников. Нет, не догадывалась.
Глава 3

2 апреля 1989 года
Один раз в неделю, по вечерам подруги собирались в ресторане «Тонио». Свои свидания они называли «встречи Умов».
— Ширли сказала, чтобы мы начинали без нее, — из сумеречного света мексиканского ресторанчика появилась Роза. Ее приветствие прозвучало без всякого предисловия. Они были подругами уже семь лет. Мэриел нравилась способность Розы сразу приступать к делу. Подругу не интересовали разные условности и тонкости, она всегда говорила то, что думала.
— Ты ужасно выглядишь. Что он сказал тебе? Для подкрепления сил Мэриел заказала себе двойную «Маргариту». «Умы» знали о ее сегодняшней встрече с доктором. И хотя она не собиралась избегать этой темы, но не представляла себе, как ее обсудить. Роза Браун, младше ее на два года, открыто заявляла, что она безумно хочет иметь ребенка. Но гистерэктомия заставила забыть об этом навсегда. И теперь для Розы лучшим вариантом было заботливое внимание со стороны разведенного мужчины.
Мэриел отхлебнула солоноватую пену и выдала ей диагноз, поставленный обоими врачами.
— Они не могут сказать мне, сколько пройдет времени, прежде чем это случится. Но оба посоветовали забеременеть как можно скорее.
— Ну и что ты хочешь делать?
— Я хочу иметь ребенка.
Роза водила пальцем по лужице на столе, выплеснувшейся из стакана.
— Боже, как все сложно в этом мире. Так много людей, а детей на всех не хватает. Если бы я не сделала операцию, у меня бы уже были дети, с мужем или без него, — она ткнула пальцем в самую середину лужицы.
В это время Ширли Кенфилд грациозно опустилась на свободный стул. Джозеф принес чашку чая со льдом. У Ширли было нерушимое правило — никакого алкоголя. В свои пятьдесят пять энергичная Ширли работала рекламным агентом в фирме «Мейсон и Пирсон». Ее близкие друзья знали, что она за четыре года не выпила ни капли, с того трагического воскресенья в июле. Тогда жуткое похмелье уберегло ее от роковой доездки в Каталину. Катер, на котором плыли Вилл Кенфилд и их пятнадцатилетний сын Джоди, опрокинулся и они, находясь в носовом отсеке, утонули.
Мэриел уже все выложили Ширли и они заказали обед.
— Если бы я могла себе это позволить, я бы рожала детей столько, сколько смогла. А если в моей жизни появился бы кто-нибудь и мы полюбили бы друг друга — это было бы просто великолепно.
— Через три недели после повышения жалования я стану постоянным покупателем в магазине одежды для спорта и плавания, — объявила Роза. После торжественного поздравления своих подружек она продолжила:
— Ты заведешь ребенка, а я буду оплачивать счета. Мэриел пристально посмотрела на Розу:
— Если бы у меня был ребенок, и мы бы обе работали…
Через секунду Ширли спокойно сказала:
— А как на счет третьего партнера? Я сейчас сдаю свой дом внаем, но срок скоро закончится. Я не могу жить в нем и мне не нужен доход от него.
Мэриел и Роза одновременно обернулись к ней. Колесики в голове закрутились.
— Имея дом, ты смогла бы управляться и на одну зарплату, — добавила Ширли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108