А вот ее присутствие придает ему кураж, ему хочется расправить плечи.
Допив пиво, он пошел к выходу.
Рядом с ней он чувствует новый голод – грозный и неотвратимый.
Глава четвертая
Расслабившись, закрыв глаза, она плыла по теплому, мягкому морю. Ни забот, ни тревог, только покой.
Он присел на кровать рядом с ней, улыбнулся, взял за руку и поцеловал ладонь. И взгляд у него тот самый, что лишает ее силы и внушает желание. Волны, возникающие между ними, накрывают обоих.
Дэн подал ей сливу, затем придвинул серебряное блюдо с еще теплыми бисквитами.
Она вдохнула запах и улыбнулась.
– Чай, фрукты… Бисквиты…
– Ангел, я не заваривал чая.
С глубоким вздохом она раскрыла глаза, прогоняя сновидения туда, где им надлежит находиться. И сразу же увидела яркий, желтый свет утра.
А потом увидела его.
Дэн, только что принявший душ, в джинсах и черной тенниске, невероятно красивый, возвышался над ней, тревожа самые потаенные глубины ее существа.
У нее закружилась голова. Вчерашний день – вот все, что она может вспомнить. Душ, прикосновение ладоней, ужин и сон – сон в кровати этого человека, под простынями, хранящими его запах. При этой мысли она ощутила жар.
– Бисквиты тоже не я делал, – сообщил он.
– А что, я говорила? – спросила она, протирая сонные глаза.
Бровь Дэна взметнулась вверх.
– Вы сделали заказ относительно завтрака.
– Неправда!
Дьявольская улыбка тронула уголок его рта.
– А я боялся, что вы сделали заказ.
А если она делала заказ, то что еще сказала? Да и как долго он находится около нее?
– Я задремала.
Он небрежно кивнул.
– Может, вы вспоминали…
– Вроде нет…
– Может быть, вы вспомнили, что у вас есть служанка или что-то в этом роде.
– Смешно.
Однако это предположение не показалось ей странным или немыслимым. Глядя на мягкие линии бревенчатого потолка, она постаралась вспомнить хоть что-нибудь: любимую еду, имена родителей… Своего друга.
Дэн в задумчивости пожал плечами.
– Служанка, выговор, высокомерные замашки… И при этом вы открыты и честны. Мне представляется, что живете вы не в Соединенных Штатах.
– Я не знаю.
Ее голова наливалась свинцом – от безысходности.
– И все же вы бродите здесь в горах одна. С чего бы?
Головная боль уже прошла, но шрам над бровью еще давал о себе знать. Головокружение мешалось с тяжестью на сердце.
– Если вы не возражаете, давайте сделаем перерыв с вопросами. Может, продолжим после завтрака?
– Отлично. Но у нас нет ни чая, ни бисквитов.
Она отбросила простыни и уселась на краю кровати.
– И что же? Я для себя что-нибудь сделаю. И для вас, если вы еще не…
– Если честно, я еще не…
– Превосходно.
Он скептически прищурился.
– Вы умеете готовить?
Она поднялась и смерила Дэна гордым взглядом.
– Конечно.
Умеет ли она готовить? Собственно, ответа на этот вопрос у нее нет, и ничто в этой кухне не подсказывает, как ответить. И не приходят на память названия кухонных инструментов и их предназначение.
Ничего, очень скоро станет ясно, обладает ли она какими-либо кулинарными талантами.
– Что у вас в кухне есть? – поинтересовалась она. – Яйца, ветчина?..
– Прежде чем войти в новую роль, скажите, как вы себя чувствуете сегодня утром.
Она осторожно дотронулась до шрама.
– Болит чуть-чуть, а вообще я в полном порядке.
– Угу. Значит, в полном порядке?
– Да. Вам не кажется, что я выгляжу лучше?
Его взгляд скользнул по ее фигуре, и ей показалось, что на ней ничего нет. Как ни странно, это ее нисколько не смутило, напротив, по жилам разлилось незнакомое, но удивительно приятное чувство.
– Мы поедем сегодня в город?
– Думаю, нет. Вчера я пролистал справочник по оказанию первой помощи. Там сказано, что при вашем повреждении нужно пробыть в покое не меньше сорока восьми часов. А идти далеко. Слишком далеко для вас.
– Я могла бы поехать верхом, – возразила она.
Дэн покачал головой.
– У меня только один конь, и он тоже пока не в форме.
– Тогда завтра?
– Да, завтра.
Дэн, высокий, ослепительно красивый, стоял в пяти шагах от нее, прислонясь к стене, и в его глазах она читала историю его боли, недоверия, тоски. И в этот момент ей больше всего на свете захотелось подбежать к нему, упасть в его объятия. Невероятно мощное влечение к человеку, которого она едва знает. Но это реальность. Несмотря на его резкий тон, он нравится ей, кажется родным. Оба они позабыли о своем прошлом – он по своей воле, она невольно.
Какое-то тепло охватило их, и исчезло тревожное напряжение.
– Мне нужно выйти, нарубить еще дров. Боюсь, сегодня к вечеру опять похолодает.
Понятно, в эту ночь их согреет только камин.
– Тогда я пойду на кухню, приготовлю что-нибудь вкусное.
Он оттолкнулся от стены и направился к выходу.
– У двери есть огнетушитель.
– Очень остроумно.
Когда Дэн вернулся в дом с охапкой дров, языки пламени не лизали входную дверь, а вот дыма хватало. Из окна кухни выплыло темное облако, послышался громкий кашель.
Не раздеваясь, Дэн бросил дрова и кинулся в дом.
Его гостья стояла у плиты, силясь разогнать дым, поднимавшийся от двух сковородок. Уже через две секунды Дэн оказался рядом с ней.
– Что здесь творится?
Обернувшись, она мрачно посмотрела на него.
– Вы будете довольны.
– Что вы хотите этим сказать?
– Вы были правы. – И добавила, печально опустив голову: – Наверное, я все-таки не умею готовить.
Она повернулась, и фиалковые глаза воззрились на него. Она была так обескуражена, что он не мог удержаться от смеха.
– Почему вы смеетесь? – Она указала на сковородки. – Взгляните на яйца, они же черные, как зола в камине! А это?
Он посмотрел ей за плечо и увидел какие-то обуглившиеся и все еще дымящиеся кусочки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38