Она едва узнала это тело и это лицо, когда взглянула на себя в зеркало. Странность ее положения лишала ее равновесия, а где-то в глубине опустевшего сознания маячило ощущение, что ее спаситель рядом.
Но ничего не поделаешь, ей предстоит остаться на ночь в его лесной хижине, наедине с неодолимым стремлением и необходимостью дойти хоть до самого ада, лишь бы сохранить холодный рассудок.
В сущности, первый шаг сделан, и пока все прошло без сучка, без задоринки. Прежде чем избавиться от одежды и ступить под душ, она избавилась от Дэна. Оказавшись в безопасности за синей занавеской, она сказала ему, что он может возвратиться – согласно договору.
Да, им пришлось заключить договор. Этот человек оказался предельно упрямым, заботливым, наглым, красивым…
– Ангел!
Имя скользнуло по ее разгоряченной коже, словно мягкая мочалка, которую она держала в руке.
– Что?
– Я спросил: как у вас дела?
– Все хорошо, просто отлично, спасибо. Никаких проблем, не беспокойтесь.
Одного только она не сказала: что она, как слабоумная, не в состоянии мыслить связно.
– Вам точно не нужно чем-нибудь помочь?
– Безусловно. Вот только…
– Что такое?
– Да вот одна вещь… Мыло.
– Вам не нравится?
– Его нет.
– О, прошу прощения, наверное, я все извел утром.
– Ладно, я попробую шампунь…
– Нет-нет, я принесу новый кусок.
Сквозь плеск воды она расслышала, как открывается дверца шкафа, потом треск разрываемой бумаги. Не успела она опомниться, вздохнуть или моргнуть, как сбоку за занавеску просунулась рука – рука Дэна.
– Вот, пожалуйста.
– Спасибо, – торопливо пробормотала она.
Но мыла не взяла. Она вообще не шелохнулась.
Увидев эту руку, эти длинные, тонкие пальцы, сжимавшие голубой брусок, она почувствовала себя удивительно беззащитной. Электрический разряд парализовал ее, проникая все ниже, пока перед мысленным взором вставали эти же пальцы, сжимающие нечто другое… Ее лицо, ее бедро, ее грудь.
– У него мужской аромат, но свое дело оно сделает.
Кашлянув, она выговорила:
– Да-да, конечно.
Остается только взять проклятый брусок. Да что с ней? Может быть, ушиб при падении раскрыл какие-то до того неведомые ей способности? Боже правый, никогда прежде не приходили ей в голову такие мысли.
– Ангел, берете вы его или нет?
Она протянула дрожащую руку и взяла мыло. Их пальцы соприкоснулись.
Мягкая, влажная кожа дотронулась до сухой и шершавой.
Она выдохнула, и пальцы у нее сжались.
У него тоже.
– Ангел.
Она отдернула руку, мыло выскользнуло и со стуком упало в ванну. Она смотрела на него, не в силах потянуться за ним.
– Я почти закончила, – проговорила она, – осталось совсем чуть-чуть. Идите. Правда. Я оденусь сама.
Он помолчал.
– Вы уверены?
– Пожалуйста, идите. Я хорошо себя чувствую. Оденусь и сразу выйду к вам.
– Хорошо. Только выходите осторожно, там скользко.
Едва он вышел, она подхватила пресловутый кусок мыла, прислонилась к стене и постаралась вернуть себе самообладание. Клубы пара, словно живые, поднимались к потолку.
Внезапно она вспомнила: она уже была здесь, или в каком-то похожем месте, и ее так же окутывал белый туман. И было это не однажды.
Она попыталась полнее воспроизвести ощущения из прошлого, но видение испарилось, остались лишь самые последние воспоминания, от которых тело напряглось и появилось пугающее и все-таки влекущее возбуждение.
Она выпрямилась под горячей струей, надеясь, что вода унесет непрошеные чувства, но когда она поднесла к коже благоухающий кусок мыла, то окончательно потеряла себя: всего несколько мгновений назад этот брусок держала его рука.
Дэн разложил подогретые консервированные спагетти в две миски, положил на тарелку несколько намазанных маслом кусков хлеба и отнес все это на стол. Повар из него никакой. Слишком много дел, слишком мало времени для чего-то другого.
– Можно вам помочь?
Дэн повернулся на звук шелкового голоса. Женщина, раскрасневшаяся, с распущенными влажными волосами, выходила из ванной комнаты.
– Нет, все уже готово.
На ней его вещи. Все чересчур большое, висит мешком, но головокружение его не оставляет. Не лучше, чем в ванной.
Он стоял возле душевой занавески, приказывая себе не думать о том, чтобы расстегнуть молнию на брюках, откинуть занавеску и прыгнуть туда, к ней. И вот она перед ним, в его сером балахоне. И вот… Бедра, колени, груди – ничего не скрывает прилипшая к телу ткань.
Усилием воли Дэн взял себя в руки и вновь стал тем здравомыслящим сыщиком, которым до сих пор был. Может, ребята из участка решили сыграть с ним шутку? Или это сексуальное создание подослали к нему вышестоящие чины, рассчитывая свести его с ума, окунуть в пучину и заставить рвануться навстречу миру. А для этого он должен признать, что был не прав, когда испортил все дело с той тварью, которая убила его невесту.
– Как все красиво, – заметила она, осматривая стол.
И не покривила душой…
– Вам удобно в этом?
Она приподняла рубаху (будь она неладна) настолько, что он увидел сколько-то дюймов плоского живота.
– Резинка чересчур свободная, приходится придерживать брюки рукой. Но ничего страшного.
Он почувствовал, что внизу у него горячо. Это уже слишком. Дэн пробрался в кухню, залез в шкаф, добыл кусок веревки и возвратился.
– Еще раз поднимите рубаху.
– Зачем?
– Поднимите.
Она повиновалась – чтобы посмотреть, что будет дальше. В долю секунды Дэн обвил веревку вокруг ее талии и затянул узел.
– Ну вот.
Она подняла на него глаза, и у нее на губах появилась неуверенная улыбка.
– Так куда лучше, спасибо вам.
Вот сейчас бы ему отшатнуться и выбежать из дома к чертовой матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38