— Знаешь, пап, ты другого уж не покупай, — сказала она. — Потому что он будет все равно не этот… А я буду любить этого, даже если… — она секунду молчала, смиряясь с возможностью потери, — если его купят.
Он не знал, что ей ответить.
Хотел сказать, что все равно — никто не даст именно этого мишку, с витрины. Но промолчал. Только сжал ее руку покрепче и предложил:
— Хочешь, мы еще на него посмотрим?
— Хочу, — благодарно кивнула она.
И замерла снова у витрины.
Он достал сигареты, закурил, наблюдая за фигурами за стеклом, по привычке наделяя мир там, внутри, загадочными, мистическими свойствами и придумывая на ходу сюжет.
Двери открылись, вышла группа девушек. Они что-то оживленно обсуждали, потом весело прощались…
Одна обернулась, всматриваясь в его лицо, и радостно крикнула:
— Ой, здравствуйте!..
Он ответил — из вежливости, стараясь вспомнить, кто она, и тут же улыбнулся — ну да, конечно… Та забавная девчонка из отдела косметики. Где-то внутри замер от восторга Волк.
— Здравствуйте, — сказал он еще раз, почему-то смущаясь, и добавил: — Добрый вечер…
Анька отвлеклась от созерцания медведя и теперь ревниво вцепилась в его руку, глядя на Шерри мрачно и испытующе.
— Дочка? — спросила Шерри.
— Да, дочка…
— Как тебя зовут, дочка? — поинтересовалась Шерри, присаживаясь на корточки.
— Анна, — вежливо ответила Анька, но тут же спряталась за широкую отцовскую спину.
— А меня зовут Шерри, — сообщила она.
— Вы американка? — поинтересовалась Анька.
— Нет, я русская…
— А чего вас тогда зовут по-собачьи?
— Аня! — одернул ее он.
— Да бросьте, — рассмеялась Шерри. — Дети говорят то, что думают! А я жутко не люблю свое имя. С детства. Правда, на собачью кличку похоже. Но — это пана придумал. «Я скажу тебе с последней прямотой, все лишь бредни, шерри-бренди, ангел мой…»
Она засмеялась. А он удивился. Странно было слышать из ее уст стихи Мандельштама. Впрочем, , а чему удивляться? Если их теперь, стихи эти, включили в попсовый репертуар. Может, она и знать не знает ничего об авторе.
— Вот собак я, кстати, люблю… Показать тебе мою любимую собаку?
Анька кивнула. Теперь в ее настороженных глазах появилась теплота и интерес.
Шерри потащила ее к витрине и показала огромного плюшевого сенбернара.
— Вот… Каждое утро я говорю ей: «Доброе утро, Веста». А уходя — непременно прощаюсь с ней…
— А откуда ты знаешь, что это девочка? — спросила Анька.
— Так видно… Она — нежно смотрит. Присмотрись повнимательнее…
— Ага, правда! — обрадовалась Анька.
— Вот. Мальчики так не умеют.
— Значит, мой Мишка тоже девочка, — сказала Анька.
— Мишка? А какая? Вот эта? — Она безошибочно показала на облюбованного Анькой медведя. — Конечно, девочка… Посмотри, как тебе улыбается…
И засмеялась. А он тоже улыбнулся, так заразительно они смеялись, две маленькие девочки, рассматривающие игрушки за витриной.
А Волк сидел рядом, не сводя со своей избранницы взора, полного нежности. «Что ты в ней нашел, интересно?» — «То, чего нельзя найти в твоих избранницах», — огрызнулся Волк.
«Ну да, конечно. Ты же умный. Умеешь видеть в темноте». — «Умею, в отличие от тебя». — «И вот за эту девушку ты готов отдать жизнь?» Волк грустно усмехнулся: «Да. Знаешь ли, не хочется умирать во имя бездушной куклы. А ты все-таки не умеешь выбирать скакуна. Смотришь на телесную оболочку, как последний идиот, забывая про душу. Умирают за душу. Когда ты это, наконец, поймешь?»
Андрей очнулся. Интересно, какая степень шизофрении, когда автор начинает болтать с собственным персонажем, подумал он, усмехаясь.
— Анют, я завтра обязательно тебе куплю твою Мишку, — пообещал он дочери снова.
— Завтра? — обернулась Шерри. — Завтра будет завтра… Да и не работаю я завтра, а кто ей достанет Мишку с витрины…
Она задумалась на минуту, прикусив губу.
— Денег нет? — тихо спросила она с понимающим видом. — Хотите, я вам взаймы дам? У меня на эту Миху наберется…
— Да деньги есть, — рассмеялся он. — По — магазин-то уже закрыт…
— А Ленка еще там, — сообщила Шерри, радостно улыбаясь. — Пошли, я с ней договорюсь… Ребенку радость, а Ленке практическая польза…
Не дожидаясь ответа, она пошла назад и постучала.
— Лень, открывай, это я…
Коренастый охранник осмотрел их с плохо скрытым недовольством и поинтересовался:
— Чего тебе?
— Ленка из «игрушечного» еще не выходила?
— Нет, кажись…
— Ну вот. Мы к ней…
И, не дожидаясь возражений, быстро потащила Аньку за собой, а Андрею уже не оставалось ничего иного, как идти за ними вверх но лестнице.
Ленка оказалась и сама похожа на плюшевую игрушку — полненькая, с забавным, смешливым личиком и круглыми глазами.
— Привет, — бросила Шерри, входя в Ленкино волшебное обиталище.
— Виделись уже, — ответила Ленка. — Что случилось?
— Мишку хотим. Срочно. Того, с витрины…
— Шеррик, ты как всегда, — протянула Ленка. — Тебе все надо срочно…
— Ну, давай тут до утра потусуемся, — согласилась кротко Шерри. — Если тебе моя срочность не нравится…
— Так завтра же можно.
— Не-а, завтра будет поздно… Ладно тебе, Ленка, ты все равно еще кассу снимаешь! Продай нам медведя с витрины. Нам очень этот медведь нужен. От него прямо жизнь зависит!
Ленка тоскливо посмотрела на Шерри и поинтересовалась:
— Типа от тебя все равно не отвяжешься?
— Типа да, — кивнула Шерри, и они засмеялись.
— Ладно.
— Только именно того, который на витрине!
— Понятное дело… Тебе именно самый пыльный медведь нужен, кто бы сомневался!
— Не пыльный. Мне нужен Единственный Медведь, около которого мое сердце становится живым, — отозвалась Шерри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82