Она смотрела на него с таким страхом и надеждой, что он невольно улыбнулся. Рука сама потянулась к ее коротко остриженной голове — она же просто замерзла, подумал он. Это ребенок. Замерзший ребенок…
Может быть, он не имеет права сейчас уходить. Подняв голову к небу, он привычно поискал там свою лестницу — на одну секунду ему показалось, что она и в самом деле появилась, так высоко, почти незаметная — только блеснули в солнечном свете тонкие перекладинки-ступеньки, ведущие к Богу.
«Однако иногда было бы неплохо узнать Твое мнение, Господи, — обратился он мысленно к Тому, Кто прятался за облаками. — Или это — Твой очередной замысел?»
* * *
«Что я делаю, — ужаснулась Мышка, когда его рука коснулась ее волос. — Зачем я его остановила?»
— Я…
Слова слетели с ее губ раньше, чем она успела их остановить.
— Не уходите, — попросила она. — Вы сейчас уйдете, и я никогда вас больше не увижу… Или, увидев, побоюсь к вам подойти…
Она сама испугалась своей искренности и отчаянно покраснела, украдкой, впрочем, продолжая смотреть в его глаза. Казалось, он был потрясен ее смелостью и какое-то время разглядывал ее серьезно, молча, пытаясь понять смысл только что произнесенной фразы.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Я не уйду… Я вообще не ухожу, если меня об этом просят… Только надень шапку, замерзнешь…
— Но вы-то без шапки!
— Согласись, у меня куда больше волос, — серьезно сказал он. — А ты зачем-то постриглась…
— Потому что они ходят с косами, — насупилась Мышка. — Или с завитыми волосами… Я хотела вообще побриться, но мне стало жалко родителей… Им и так несладко со мной.
Если вдуматься, я поступаю, как ты. Только у мальчиков все наоборот. В основном распространена лысая прическа. Или коротко стриженная… Получается, мы с тобой оба нонконформисты…
Мышка не знала, что означает это длинное слово, но кивнула — просто потому, что ей хотелось оказаться с ним в одной компании.
Он снова попросил ее надеть шапку — и Мышка послушалась.
— Теперь я, наверное, совсем ужасно выгляжу, — сказала она.
— Нет, — заверил он ее. — Может быть, ты выглядишь забавно, но уж никак не ужасно…
Она скептически усмехнулась, оставив себе право думать так, как думала и раньше.
Теперь они шли вдоль улицы вдвоем, и Мышка охотно согласилась бы брести целую вечность по этой улице, но возле одного из домов он остановился.
— Все бы хорошо, — сказал он, — да только вот в этом доме одна девушка ожидает сахара, потому что хочет кофе, а без сахара ей почему-то пить кофе не нравится…
Она испугалась, что все сейчас закончится — из-за неведомой девушки и вообще из-за какого-то дурацкого сахара.
— Я тоже хочу кофе, — заявила она и тут же испугалась своей наглости.
Он рассмеялся:
— А разве можно идти в незнакомую квартиру, к неизвестному взрослому дяденьке?
— Вообще-то нельзя, — немного подумав, сказала Мышка. — Ладно, отнесите свой сахар… Вы же можете вернуться. Я просто подожду вас здесь…
Кинг представил, как она сидит на скамейке, отчаянно замерзая… И еще он представил, как в его отсутствие появляется какой-нибудь страшный, неполноценный урод, и эта доверчивая девочка идет с этим уродом, точно так же, как сейчас она хочет пойти с ним, и его сердце сжала ледяная рука ужаса.
— Нет уж, — решительно сказал он. — За себя я все-таки могу поручиться, а за тебя — нет… Мало ли что придет тебе в голову?
Он распахнул обшарпанную дверь подъезда и слегка наклонил голову, пропуская ее вперед:
— Прошу вас, принцесса!
Дверь была открыта.
* * *
— Только не пугайся, — предупредил Кинг, толкая ее и пропуская Мышку вперед себя.
Она замерла на пороге, оглядываясь.
Обычная квартира, с длинным узким коридором, но на стенах было что-то написано — Мышка успела прочесть один настенный автограф: «Хай, Бродяги Дхармы! В этом мире есть мы, и поэтому он еще не потонул в собственном занудстве! Помните об этом! Майкл».
— Кинг, тебя только за повестками в военкомат посылать, — услышала Мышка женский голос и обернулась.
Девушка стояла в дверном проеме и разгневанно смотрела на ее спутника.
— Ты ездил на Кубу, смотреть, как рубят сахарный тростник? — поинтересовалась она холодно. — А потом, конечно, тебе пришлось ждать, когда они сделают из него сладкий белый порошок…
Кинг пожал плечами.
— Смотри, — сказал он. — Я привел ангела… Познакомьтесь. Это Ирина. А это…
Он обернулся, только сейчас сообразив, что даже не знает, как ее зовут. Просто ангел…
— Мышка, — сказала девочка.
— Очень приятно, — кивнула девушка. — Хотя на месте ангелов я бы поостереглась разговаривать с такими типами…
Она взглянула в сторону «типа», точно молнией полыхнула, и исчезла с долгожданным пакетом.
— Проходи же, — сказал Кинг. — По-моему, ты уже поняла, что тут некого бояться, кроме меня. А я сегодня настроен миролюбиво…
Мышка прошла в большую светлую комнату — и остановилась.
Из огромного катушечного магнитофона лилась такая красивая музыка, что она невольно задохнулась, потрясенная тем, как мог кто-то, совершенно незнакомый ей, так точно выразить ее, Мышкину, боль, ее надежду, ее душу…
— Что это?
— «Лестница на небеса», — объяснил Кинг. — Нравится? Она даже не знала, как это сказать. Слово «нравится» тут было бы слишком маленьким. Она просто опустилась на пол напротив магнитофона и смотрела на него, точно пыталась увидеть эти звуки наяву, впустить в себя и оставить там навечно.
Наверное, это все-таки невежливо, подумала она, не отвечать на вопрос… И обернулась, все еще пытаясь найти слово, более подходящее тому, что творилось сейчас у нее в душе.
Никаких слов и не надо, мгновенно сообразила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90