Тут как бы два враждующих клана. Верины и Митины. Только Верины-то больше шансов имеют. Она народная, а они все — блатные… А Митя у нас — молодой режиссер с идеями. И никакой у него нет поддержки…
Она свернула за угол, увлекая Мышку за собой. На лавке сидел мальчик небольшого роста — Мышка, только подойдя ближе, поняла, что она его видела там, на консультации.
— Вовка, ты чего не вышел до сих пор?
— Гении должны появляться к занавесу, — сказал он. — Сейчас же пускай пройдет середняк…
— Иранцева, что ли, гений? — презрительно фыркнула Таня.
— Иранцева к ним себя причисляет, — невозмутимо усмехнулся парень.
Он подвинулся, чтобы девочки могли сесть рядом с ним.
— У тебя лицо классное, — сказал он, глядя на Мышку. — Такие лица не забываются…
Она снова покраснела. Чего они все к ней пристали с этим лицом?
— Ты поступаешь?
— Не знаю, — призналась Мышка. — Наверное, нет… Я домой собиралась уйти…
— Ты что? — округлила глаза Таня. — Вовка, на нее Дмитрий закинулся, глаз не сводит, а она…
— Зря вы так, мадемуазель, — улыбнулся Вовка. — Останьтесь, право… Сейчас самое интересное начнется. На вашем месте я бы ни за что не пропустил это действо…
— Но я уже не хочу ничего читать, — сказала Мышка.
— А вы так просто посидите… Нет, правда. Тебя как зовут?
— Аня.
— Ты просто послушай. Меня, например. Останешься?
Она кивнула. Мальчишка был трогательный. Она вообще ощущала себя сейчас странно — как будто тот мир, со школой, и даже с Кингом, отдалился от нее. Эти ребята были ее ровесниками, и в то же время — вот ведь удивительно! — они были такими же, как она. Мышка испытывала, общаясь с ними, странную легкость.
— Ладно, — улыбнулась она. — Только ради вас с Таней… Но я буду молчать.
— Молчите, — согласился Володя. — У вас, мадемуазель, даже молчание получается прекрасно. Вы-ра-зи-тель-но…
Он взглянул на часы и подскочил.
— Ну-с, дамы, мы опаздываем… Сейчас даже Дмитрий на нас посмотрит косо, чего уж о Веруне говорить. Давайте быстрее шевелить нижними конечностями…
* * *
Конечно, они опоздали.
— Вот черт, — пробормотала Таня, заглядывая в дверную щелку. — Придется подождать, пока он кончит…
Молодой человек с бледными ланитами и горящим взором читал Апухтина.
Мышка слушала его и снова думала, что это так глупо, она совершенно зря сюда пришла… Ведь она же решила, что читать не будет, и тем не менее покорно пошла с Таней и Володей. «У меня вообще нет собственной воли», — грустно вздохнула она. Теперь она попала в глупое положение, и снова все станут буравить ее взглядами.
Наконец Таня сообщила:
— Все. Быстрыми шагами, давайте…
Они постарались прошмыгнуть внутрь незаметно, и, конечно, у них ничего не вышло.
— Аристархова, — услышала Мышка голос гранд-дамы и невольно втянула голову в плечи, хотя обращались не к ней.
— Да, Вера Ивановна, — остановилась Таня.
— Я думала, что ты знаешь правила…
Голос вполне соответствовал внешности — низкий, грудной и властный, он невольно подчинял себе. Мышка мгновенно распрямилась — всегда, когда у кого-то появлялось желание подчинить ее, в душе рождалось чувство протеста, и Мышке хотелось сделать что-то назло, против…
— Мы больше не будем, Вера Ивановна, — сказала Таня, ничуть не смутившись. — Мы время потеряли…
Она совершенно спокойно прошла к своему месту, и Мышка проследовала за ней.
Они сели, и Таня, воспользовавшись моментом, когда Вера Ивановна отвернулась, быстро скорчила рожу.
— Иранцева, — трагическим шепотом сообщила она Мышке. — Надо было еще минут двадцать курить… Готовься, сейчас ты услышишь полный косноязычный кошмар…
На ее лице появилось скептическое выражение, но Мышка ничего криминального в чтении Иранцевой не обнаружила. Нормально, подумала она. Ничем не хуже других… В принципе, человек не виноват, если его лицо сливается с остальными… Она скоро забыла об Иранцевой. Погрузившись в себя, вспомнила Кинга и вдруг так остро захотела уйти отсюда… Оказаться в привычном мире, рядом с ним…
Кто-то дернул ее за руку. Она встрепенулась, подняла глаза.
Ее взгляд встретился с глазами Дмитрия Сергеевича.
— А вы? — снова спросил он ее.
— Я? Я…
Мышка уже хотела сказать, что она читать не будет, пришла сюда по ошибке, и теперь это поняла, но Таня сказала за нее:
— Дмитрий Сергеевич, она боится…
— Нет, — покачала головой Мышка. — Я не боюсь… Просто я поняла, что ошиблась. Это не мое…
— А вы попробуйте…
— Зачем? — нахмурилась Мышка. — Мне и так понятно, что я зря пришла.
— Зато мне это не совсем понятно, — улыбнулся он. — Давайте так — вы сейчас попробуете меня в этом убедить. Что вы пришли зря…
— Хорошо, — подумав, согласилась Мышка. — Я должна что-то прочитать?
— Ну, было бы желательно…
Она уже приготовилась читать басню, и вдруг он сказал:
— Давайте только не станем начинать с басни.
Она стояла в центре комнаты и чувствовала себя совсем раздетой. «Нет, — снова подумала она, — это точно не мое… Я же боюсь взглядов…»
— Как вас зовут?
Она назвалась — машинально, не зная, почему подчиняется его воле, хотя воля неагрессивна. Он просто сумел ее убедить в своей правоте.
— Что будете читать?
На минуту она задумалась. Почему-то ей показалось, что Офелию читать не надо, это наверняка будет смешно. Она и так устала — морально, физически — и вряд ли сможет вынести смех.
Она вспомнила монолог из недавно прочитанной пьесы про Вийона и с удивлением обнаружила, что помнит его очень хорошо.
Когда она начала, ей показалось, что она летит вниз, в холодный омут, в эту родившуюся тишину, и Мышка постаралась увидеть перед собой Кинга, чтобы было за что ухватиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90