Ну давай, показывай хозяйство, — и пошел на кухню.
Он внимательно осмотрел все — газовую плиту, мойку, батарею отопления, потом заглянул в ванную, зачем-то открыл кран, посмотрел, как течет вода, снова закрыл, заглянул в санузел.
Тетя Поля выглянула из своей комнаты, увидав гостя, шмыгнула обратно.
— Что ж, — подытожил Дим Димыч, — примерно так я себе и представлял. Все нуждается в капитальном ремонте… Веди теперь в комнату.
Они вошли. Он скептически оглядел своим цепким взглядом спартанскую обстановку, сел на тахту, протянул Ане красивую фирменную сумку и сказал:
— Выгреби-ка оттуда все.
— Зачем?
— Я подумал, что ты еще не успела обзавестись хозяйством и… вот — предусмотрел кое-что.
В сумке лежали свертки со всякой всячиной — деликатесы, фрукты, бутылка коньяка и… тефлоновая гусятница с крышкой.
— Это мне? — удивилась Аня.
— Надеюсь, что в следующий мой приход в ней будет шкворчать и дымиться что-нибудь очень аппетитное.
— Дим Димыч, вы гений! Это же мечта любой хозяйки. Наверное, Наташка подсказала?
— Почему Наташка? Что, я сам додуматься не могу? — изобразил обиду Дим Димыч, но глаза его смеялись. — А где же у тебя стол?
— Вот, сервировочный, на колесиках.
— Не густо…
— Мне хватит.
— Ладно. Давай сюда тарелки, нож и все остальное. Аня извлекла нехитрый набор посуды. Дим Димыч откупорил бутылку, разлил в обычные стаканы за неимением бокалов, поднял свой стакан и провозгласил:
— Еще раз с новосельем!
Аня взяла стакан, хотела чокнуться, но он остановил ее:
— Э, нет, так не годится! Ты забыла, что мы с тобой так и не выпили тогда на брудершафт?
— Чего вспомнили! С тех пор целый год прошел, — с легкостью отмахнулась Аня.
— А я терпеливый.
— Но мы и так с вами… — начала Аня.
— Нет-нет, я лишь по праву старшинства обращаюсь к тебе на «ты», а нужно, чтобы все было на равных.
Дим Димыч по всем правилам округлил руку, пропустил Анину со стаканом через свою, выпил коньяк, глядя ей в глаза. Аня лишь пригубила, напряженно следя за ним. Он взял у нее стакан и поставил вместе со своим на столик. Потом притянул ее к себе и поцеловал в губы.
Поцелуй затягивался.
Аня попыталась отстраниться, но он плотно прижался к ней всем телом, одна его рука удерживала ее голову, а другая медленно спускалась по спине все ниже и ниже и наконец всей пятерней обхватила и стала сжимать ей ягодицы.
Она уперлась кулаками ему в плечи и сумела отодвинуться и откинуть голову.
— Мы так не договаривались! — выдохнула она.
— А как? — Глаза у него были дикие, он тяжело дышал. — Ты получила комнату без забот и хлопот, а я хочу получить твою благодарность. Вполне справедливо.
Он снова привлек ее к себе и стал целовать. Она оттолкнула его.
— Вы с ума сошли!
— Я давно схожу по тебе с ума… я хочу тебя. Аня разозлилась, вырвалась, крикнула:
— За кого вы меня принимаете?
— За женщину, которую я хочу, как никогда ни одной женщины не желал!
— Как вы можете говорить так! Наташка. . красавица… любит вас… Любой мужчина счел бы за счастье…
— Наташе наплевать на секс. — Дим Димыч пошел к ней как пьяный. — Когда я ее трахаю, она мне последний видик пересказывает.
Он схватил ее, потянул к себе. Аня опять уперлась руками ему в грудь, с некоторой брезгливостью ощутив, что грудь у него мягкая, жирная, как у бабы.
Он продолжал тянуть ее к себе. Ему удалось снова обнять ее. Он принялся целовать Аню, пытаясь повалить на диван.
Она с силой оттолкнула его. Он уцепился за нее. Тогда она схватила его за руки в области запястий, сжала изо всех сил и скинула вниз, а сама отскочила к двери.
Некоторое время он сидел молча, не сводя с нее своего колючего взгляда. Губы его дергались.
— Дим Димыч, не надо, — тихо, как с больным, заговорила Аня. — Ты чудесный человек, добрый, широкий, мы тебя все любим, но неужели ты не понимаешь, что такие отношения между нами категорически невозможны? Я не воспринимаю тебя как мужчину, а только как мужа моей близкой подруги. Разве я должна это объяснять? Пойми и не сердись. Я страшно благодарна тебе за все, что ты для меня сделал.
— Видишь, как хорошо, что мы выпили на брудершафт. Как бы ты смогла мне доходчиво объяснить, обращаясь на «вы»? — сумел взять себя в руки и пошутить Дим Димыч, но его напускная благостность не могла обмануть: глаза оставались колючими и злыми.
Он быстро собрался и ушел. Аня расплакалась — от унижения, бессилия и презрения к самой себе.
Наступивший день не предвещал беды.
Уроки прошли замечательно: контакт с ребятами был полный и, как бывает в удачные дни, изложение материала превратилось в маленький спектакль из прошлого. От таких уроков Аня получала огромное эстетическое и творческое удовлетворение.
В радостном, приподнятом настроении она шла к банку, широко шагая и неся свою неизменную спортивную сумку, которую в шутку называла «несносной» за то, что не было ей на самом деле сносу.
Она свернула во двор банка, где находился специальный вход для частных лиц, вкладчиков банка, и не придала значения тому, что там стоит непривычно большая толпа. Подумала, что придется стоять в очереди, и возможно, до конца рабочего дня она не успеет получить свои проценты.
Неожиданно услышала обрывок фразы:
— …это только говорят, что временно нет денег. Знаем мы эти временные сложности… Вон, нефтяной концерн уже прогорел…
— Простите, что вы сказали? — спросила Аня стоящего рядом с ней мужчину.
— Да вот, девушка, прогорели мы с вами…
— Почему прогорели? — растерянно спросила она, чувствуя, как падает куда-то сердце, словно она стоит на старте, грохочет выстрел стартера, а сдвинуться с места нет сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105