— Я тебя искал… где ты была? — Он крепко обнял ее, и она почувствовала себя спокойно под защитой его рук.
Андрей осторожно поцеловал ее в шею. Аня еще плотнее прижалась к нему, уткнувшись носом в плечо. От него пахло речной водой и загаром. Она подняла голову, и Андрей принялся целовать ее в губы, в глаза и опять в губы.
— Сумасшедший — на центральной тропинке, где все идут с реки!
— Все уже ушли.
Словно специально, чтобы опровергнуть его слова, послышался голос Олега Ивановича и игривый горловой смех Ирины. Аня потянула Андрея за руку и повела по едва заметной в темноте тропинке.
— Куда ты? Тропинка ведет на стройку.
— Я знаю, — ответила Аня, не отпуская его руки. — Мне давно хотелось посидеть ночью на этом каркасе высоко-высоко… Я думаю, оттуда открывается космическое зрелище.
Они легко забрались на третий этаж будущего главного корпуса и уселись в перекрестье конструкций…
Над ними сверкало звездами июльское небо, расчерченное прямоугольниками бетонных балок. В стороне мерцали огоньки в окнах жилых вагончиков, за ними темнел лес, а за лесом, как рыбья чешуя, поблескивала река.
— Правда, красиво?
— Правда, — согласился Андрей и робко положил руку ей на грудь.
Аня прижалась к нему, и оба замерли, словно в ожидании чего-то, что не зависело от них, но должно случиться с ними и это нельзя никак ни ускорить, ни отменить, ни изменить. Ей хотелось, чтобы такое состояние продлилось как можно дольше, хотя ночной, чуть сыроватый речной воздух уже холодил тело. Аня была в одной футболке, без лифчика, и прикосновения Андрея кружили голову. Он нагнулся и через одежду поцеловал ей грудь. Она вздрогнула, прошептала:
— Я не могу так… я сейчас упаду.
— Давай спустимся, хочешь? — спросил он, заглядывая ей в глаза.
— Хочу.
Снова послышались голоса Олега Ивановича и Ирины, но теперь уже совсем рядом, прямо под ними, и каждое слово долетало с такой отчетливостью, будто они сидят все вместе в одном помещении. Ребята замерли.
— …имеешь в виду крановщицу? — услышали они конец фразы Ирины.
— Ну да. Она же настоящая актриса! Сделать такой опасный трюк на стреле можно, только войдя в роль.
— В какую роль? Она просто выполняла свои профессиональные накатанные приемы. Тут скорее просто риск, смелость.
— Нет, ты ошибаешься, им запрещено, если нет надежной страховки. А тут сработало всеобщее внимание, сознание, что именно ей выпало сделать гвоздевой номер, и она вошла в раж. У нее чисто актерское нутро, то, что в цирке называют куражом. Так не каждый может.
— Пожалуй, — вяло отозвалась Ирина.
— Пойдем к тебе или ко мне? — спросил Олег Иванович.
— Давай еще немного посидим. Небо потрясное, в городе такое не увидишь. И воздух изумительный. У меня от переизбытка кислорода голова весь день кружится. Представляешь, через пару лет, когда заработает комбинат, здесь все будет отравлено, придется ходить в респираторах, лес побуреет и погибнет, люди начнут болеть, у девок появятся всякие женские болезни, и они перестанут беременеть, пригонят зэков, которым тюрьму заменят на химию.
— Не стоит драматизировать в такую-то ночь.
— А та, вторая, тоже работала на актерском нутре, по-твоему? Мне не показалось, — сказала Ирина.
— Она спортсменка-разрядница, тут все проще, и но и сложнее.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился голос Ирины.
— Возможно, я ошибаюсь, но в этой задире много еще нераскрытого, чего она и сама не подозревает. Впрочем, к съемкам это не имеет отношения.
— Кажется, ты хотел бы помочь ей раскрыться?
— Если бы я не знал тебя, то подумал, что ты ревнуешь.
— Но ведь ты так не думаешь?
— Нет.
— И правильно делаешь, потому что мне даже нравится, что эти сикушки тебя возбудили.
— Даже так?
— Да, потому что в итоге все достанется мне, не так ли?
Аня дернулась. Андрей придержал ее.
— Ну что ты, — прошептал он. Олег Иванович и Ирина ушли.
— Я бы слезла и показала ей сикушек, — взорвалась Аня.
— Аня, будь выше.
— Мы и так выше! — И она облегченно рассмеялась.
— Я люблю тебя! — тихо произнес Андрей.
Аня затихла. Николай так и не сказал ей этих слов…
— Не надо, Андрюша.
— Люблю. Как только увидел там, на дороге.
— Много ты там мог увидеть в темноте — взъерошенную, грязную, злую девицу.
— Тогда луна светила. Я люблю тебя!
Аня поуютнее устроилась в его объятиях. Его рука снова легла ей на грудь, но сейчас она легким движением отодвинулась и сказала:
— Я должна тебе признаться.
— В чем?
— Я сказала тебе неправду.
— Когда? — насторожился Андрей.
— Там, на перекрестке, в ту ночь…
— Да?..
И Аня, ничего не скрывая, не стараясь оправдать себя, рассказала ему, так же, как и Кате, все, начиная с письма Николая, панического бегства из Москвы и кончая идиотской историей с «Волгой»…
— Бедная ты моя, бедная, сколько же ты пережила, — прошептал Андрей, целуя Аню.
Она почувствовала, что сейчас от его ласки, понимания, нежности разревется. Она закрыла глаза, крепко обняла его и поцеловала в губы, как когда-то целовала Николая, пока не перехватило дыхание и не поплыла голова.
— Мы сейчас свалимся с этого насеста, — шепнула она и полезла первой вниз.
— Ты куда?
— Спускаюсь на землю, — ответила Аня.
Они подошли к ее вагончику. Аня поднялась по лесенке, открыла дверь и сказала:
— Входи.
Он вошел. Аня заперла дверь, почему-то шепотом сообщила; — Катя сегодня не ночует, — и, закинув руки ему на шею, принялась жадно и страстно целовать его.
Аня проснулась, когда солнце заглянуло в окно вагончика.
Как в первый день, на столе стоял букетик полевых цветов в банке, под ним лежала записка.
Аня сонно улыбнулась, взяла цветы, сунула в них нос, вдыхая еще сохранившийся слабый аромат луга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105