Ему нужна такая женщина, которая не нагружала бы его непомерным количеством дел, мешающим при желании или по необходимости задержаться на работе. В свою очередь, Паркер инстинктивно чувствовал, что способен дать жене счастье, окружить любовью, даже боготворить ее. Весь жар души, который он вкладывал в работу, Паркер готов был перенести на женщину, которую полюбит.
Рене не понимала, почему он не откладывает дела, чтобы посещать вместе с ней многочисленные светские мероприятия, которые, как она заявляла, для мужчины его круга не менее важны, чем бизнес. Их последняя и окончательная ссора произошла из-за того, что Паркер забыл о своем обещании сопровождать Рене на бал-маскарад и уехал из города, чтобы решить кое-какие проблемы, возникшие на плантации сахарного тростника. Рене пришлось пойти одной, и она страшно разозлилась. На следующий день Паркер извинился, но Рене вернула ему кольцо, глядя на него с нескрываемой злобой в зеленых глазах.
Паркер все еще полагал, что ни Рене, ни все прочие просто не подходили ему, и, найдя соответствующую женщину, он достигнет необходимого равновесия в жизни. В прошлом месяце ему даже казалось, что он нашел достойную кандидатку. Люсиль достигла редких для женщины высот и занимала пост партнера-распорядителя в крупной адвокатской фирме – должность, на которую обычно принимают только мужчин, да и то не всяких, а из своих. Она работала чуть ли не по восемьдесят часов в неделю, но когда они с Паркером встречались за ленчем в будний день или обедали вместе в выходные, Люсиль не скрывала, что он интересует ее как мужчина. После трехнедельного знакомства Паркер пригласил Люсиль в ресторан «Людовик XVI» во Французском квартале. Люсиль не сводила с него глаз, держала его за руку, терлась бедром о его бедро под столом. К тому времени, когда Паркер привез Люсиль к дому в микрорайоне Уотерхаус, где находилась ее квартира, он уже не сомневался, что этой ночью они займутся сексом. Презервативы он захватил с собой и был готов к бою.
Сейчас, сидя за рулем и вспоминая сцену, разыгравшуюся в квартире Люсиль, Паркер то стонал, то хохотал в голос.
На то, чтобы ее раздеть, ему потребовалось не больше нескольких минут. Он поднял Люсиль на руки и понес через стерильную гостиную, устланную белоснежным ковром. Она прижалась к его губам в нескончаемом поцелуе. Паркер поставил ее на пол возле кровати и взялся и за пряжку ремня, и за молнию на брюках. Люсиль лежала на кровати в трусиках, лифчике и нейлоновых чулках, доходивших только до бедер, где их удерживали соблазнительные черные подвязки. Сняв брюки, Паркер стал расстегивать сорочку. Он очень давно не был с женщиной – потратил слишком много времени, пытаясь найти идеал.
– Сладкий мой, – пропела Люсиль, лаская пальцами ноги его промежность, – прежде чем пойти дальше, мы должны кое-что сделать.
– Верно. – Паркер сунул руку в карман брюк и выудил презерватив. – Не беспокойся, мы защищены. – Он подмигнул и надорвал пакетик.
Люсиль села в кровати. Почему-то она вдруг стала гораздо больше походить на адвоката, выступающего в суде с пламенной речью, чем на страстную женщину, способную довести до неистовства в постели.
Люсиль протянула руку к тумбочке, открыла выдвижной ящик, достала из него какой-то листок и бросила Паркеру. Он наклонился и поднял бумагу.
– Что это?
– То, что ты должен подписать, прежде чем мы продолжим, – ответила Люсиль, шаря рукой в ящике. Наконец она нашла то, что искала, и протянула ему авторучку. – Думаю, тебя это не затруднит: ходят слухи, что во всем Новом Орлеане ты последний, кто согласится посадить себе на шею ребенка.
– Я должен прочесть и подписать? – В голосе Паркера прозвучали гневные нотки, но адвокатша, при всем ее уме и проницательности, их не уловила.
Подавшись к Паркеру, она погладила его член через трусы и прошептала:
– Всего лишь распишись в знак того, что мы понимаем друг друга.
Ее рука была горячей, пальцы мяли его плоть жадно и со знанием дела. Паркер поморщился, смял листок и бросил его через плечо.
– Что ты делаешь?
– Кому нужны бумажки в такой момент?
Он наклонился и поцеловал ее ногу над краем чулка. Люсиль крепко обхватила его голову руками.
– Если ты не прочтешь и не подпишешь, тебе придется уйти.
«О Господи, – мысленно воскликнул тогда Паркер, – неужели она серьезно! »
– Ну хорошо, адвокат, почему бы вам не пересказать мне, о чем идет речь в этом документе? – Еще не закончив фразы, Паркер почувствовал, что его желание слабеет.
– Конечно, я могу пересказать, но расписаться ты должен сам. – Люсиль снова подалась вперед и обхватила его руками. Ее груди выпирали из кружевных чашечек бюстгальтера. – Условия очень простые, – прошептала она, – это освобождение от всех последствий, которые могут возникнуть вследствие нашего вступления в интимную близость.
– Например? Каких последствий?
Если бы Люсиль знала Паркера чуть получше, ее бы насторожили серьезные нотки в его голосе.
– Инфекционных заболеваний или беременности.
– Ты освобождаешь меня от ответственности в случае, если ты забеременеешь?
– Да, но что еще важнее, параграф второй пункт второй гарантирует мне единоличную опеку над ребенком, если он родится в результате нашей близости.
Паркер оттолкнул Люсиль, поднялся и посмотрел на нее сверху вниз. Ее влажные губы были полуоткрыты, зрачки расширились так, что зеленые глаза казались почти черными. Да, она хочет его, сомнений нет. Но разве нормальные женщины ведут себя так? Как ему только пришло в голову лечь с ней в постель!
– И ты думаешь, я это подпишу?
Люсиль облизнула губы и легла на спину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91