Их ждало счастье. Счастье в маленьком белом домике на холме одного из греческих островов. Следующей весной, когда холмы покрылись голубыми облаками цветущих гиацинтов, родилась Корри. Антонио держал дочь на руках, неумело, но гордо.
– Знаешь, дорогая, он задирал нос, как настоящий генерал, – повторяла мать. Именно отец назвал ее Корой, римским вариантом имени Персефона. Так звали дочь богини земли, похищенную владыкой подземного царства. Он сделал ее своей женой и вынудил проводить каждые полгода в своем холодном темном дворце лишь потому, что она съела шесть зерен его граната.
– Я не стала бы ничего есть из его рук, – твердила Корри, – даже если бы умирала с голоду!
– Неужели, дорогая, – улыбалась Мария. – Откуда тебе знать?
Взор ее вновь затуманивался.
– Видишь ли, голод бывает разным. И не всегда возможно устоять.
Корри знала, что она имеет в виду годы, прожитые без Антонио.
– Почему он уехал, мама?
Именно этого она никак не понимала. Как решился Антонио покинуть мать, такую прекрасную, с золотисто-медовой кожей и черными, как ночь, волосами.
– Ты забываешь, дорогая, – вздыхала Мария, сжимая руку дочери. – Он был англичанин. Высокородный джентльмен. Хотел, чтобы мы поженились, но я отказалась. Его семья никогда бы меня не приняла. Но мне было все равно. Большего счастья, чем за эти два года, я не изведала. Мы жили бедно, но любили друг друга, и этого было достаточно. Однако когда родилась ты… он так много хотел для тебя! Все время волновался о будущем. Денег осталось совсем мало, я болела… он пытался раздобыть средства. Поэтому и вернулся, чтобы помириться с отцом, прийти к согласию. Я уговаривала его остаться. Глупая! Он англичанин, а для англичан чувство долга превыше всего. Я могла существовать на жалкие гроши, потому что любила.
И в этот момент Корри приняла одно из важнейших решений. Она ни за что не влюбится в богатого мужчину. Это слишком опасно. Лучше уж вообще обходиться без любви или встречаться с ровней.
– Я тревожусь за тебя, дорогая. Ты такая серьезная, такая спокойная… совсем как отец.
Вопрос витал в воздухе, оставаясь невысказанным: «Что станется с тобой, когда меня не будет…» В те ужасные дни, последовавшие за смертью матери, Корри начала понимать, что подразумевала Мария, утверждая, что голод бывает разным. В душе девочки поселилась мучительная ноющая пустота, которую ничем нельзя было заполнить. Даже имя, которым она гордилась, отняли. Одноклассницы посчитали его слишком странным, непонятным и труднопроизносимым и стали звать иностранку Корри. Девочке пришлось смириться. Когда-нибудь весь мир узнает, как ее зовут! Настанет день – и она снова убежит туда, где солнце яркое, а небо густо-синее.
Она ничего не рассказывала другим девочкам о родителях, инстинктивно понимая, что те вряд ли одобрят отношения между матерью и Антонио. Но зато поклялась следовать заветам мамы. Для олимпийских богов и богинь брак и любовь всегда были разными вещами. Мать наказывала ей жить так, точно смерти вообще нет. Жить, будто каждый день – весенний! О, это было почти невозможно. Корри хотелось умереть. Ей не с кем было поговорить. Никто не знал ее языка. И здесь не звучала музыка. Напевать или насвистывать строго воспрещалось. Все окутывали тишина и серый туман. Сухие английские голоса, безразличные английские лица, промозглая английская погода и строгие английские обычаи. Корри едва выжила. Но у нее нашлось достаточно сил. Она попросту удалилась в свой закрытый мирок, на созданную ею гору Олимп, обрела выносливость, научилась ни с кем не делиться секретами, но ненавидела каждую минуту, проведенную в школе. Девочке все время казалось, что ее похоронили заживо. Настоящее подземное царство.
Она не знала, что бы произошло, если бы все осталось по-прежнему. Возможно, так и не спустилась бы с воображаемой горы и осталась бы в безопасной крепости своих воспоминаний. Но случилось чудо. Крошечный лучик света проник во мрак тюрьмы, и Корри начала рваться к этому свету, расширяя маленькое отверстие, пока оттуда не хлынул поток золотистого сияния.
Корри медленно, благоговейно вынула из чемодана маленький, обернутый тканью сверток, извлекла небольшой кассетный магнитофон и осторожно поставила на комод. Рядом выстроилась драгоценная коллекция кассет. Кассеты по-французски – «коробки». И в самом деле коробки, где заключен чистый солнечный свет. В иной роскоши Корри не нуждалась.
Потому с непонятной ей самой робостью девушка взяла в руки наследство матери, осторожно, словно неразорвавшийся снаряд. Наконец она приняла решение. Время не пришло. Она не готова. Ее еще держит в оковах подземное царство.
С облегчением и некоторым разочарованием девушка отложила сверток. Она будет беречь его, как материнские туалеты, расшитые бисером и блестками. Как часто она укладывала их в дорогу, пересыпая лавандой, чтобы сохранить до того времени, когда снова начнутся приключения.
Захватив перо и бумагу, Корри подтащила стул к окну. На улице уже темнело. Капли дождя забрызгали стекло. Крыши влажно блестели. Одинокий воробушек прыгал по тротуару. Даже луна не освещала холодное черное небо.
Но Корри было все равно. Теперь ей нет дела до зимы. Скоро она окажется на воле, и тогда… все повторится сначала. Ее мечта о Ривьере исполнится.
Девушка подалась вперед, подышала на стекло, превратив капли в сияющие жемчужины.
Дорогой Арлекин!
У меня изменился адрес. Пиши на имя мистера Уитейкера, в адвокатскую контору «Харби, Джарндайс и Харби», Нью-сквер, Линколнз-Инн, Лондон. Удивлен? И это еще не все: у меня есть работа, отель и собственный адвокат!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96