— Пойдемте же, — настаивала Шелли, привыкшая, похоже, быть заводилой. — Я хочу послушать вас. Должна же я знать, чего ожидать через неделю.
— В каком смысле? — с недоумением переспросила я.
— Я имею в виду суперфинал. Борьбу за право называться самой романтической парой в мире. Вы ведь наверняка тоже тренируетесь от зари до зари?
У меня подкосились ноги.
— Что вы имеете в виду? — пролепетала я срывающимся голосом.
Похоже, только мы с Джереми не подозревали о том, какую свинью нам здесь подложили.
Пришел черед Шелли удивляться.
— Как что? — оторопев, спросила она. — Мы должны доказать всем, насколько сильно любим друг друга. — Лицо ее вдруг прояснилось. — Или вы шутите?
Я растерянно помотала головой. Джереми заметно побледнел.
— Мы должны отвечать на вопросы о привычках своих избранников, — терпеливо объяснила Шелли. — Причем ошибиться нельзя. Например, если вы скажете, что Дэвид предпочитает желе из черной смородины, тогда как на самом деле его любимое желе следует приготовить из логановой ягоды, то вы сразу выбываете из дальнейшей борьбы. Хотя, конечно, ни одна из нас не допустит столь чудовищной ошибки.
— Конечно, — поспешно согласилась я, холодея. Ведь я и номера телефона Джереми до сих пор наизусть не знала, не говоря уж о его привычках.
— Представляю, как это будет потешно! — восторженно воскликнула Шелли, хлопая в ладоши.
— А по-моему, затея совершенно дурацкая, — изрек Марк из Брисбена.
— Ну, не будьте букой. — Шелли забавно надулась. — Давайте начнем, девушки, я хочу знать, что вы написали о своих любимых. Если хотите, я первая зачитаю свою элегию.
Я вздохнула с облегчением. Если повезет и окажется, что в американской версии любовного признания не было ограничения на количество слов, то мы все успеем отправиться к праотцам, прежде чем Шелли закончит чтение. Тем более что свой экземпляр я все равно с собой не захватила.
— «С первого же взгляда на Люка, — нараспев начала Шелли, — я помяла, что нам суждено состариться вместе и встретить пятидесятилетие, сидя на парадном крылечке…»
Джереми зевнул. Широко и с подвыванием. Настолько громко и неприлично, что Шелли осеклась.
— Это из-за разницы в часовых поясах, — пояснила я.
Шелли кивнула и продолжила чтение:
— «Ничто на свете не доставляло мне такого счастья, как процесс приготовления сандвичей для моего возлюбленного…»
Маргарита согласно закивала.
— «А за честь носить на пальце подаренное им обручальное кольцо я отдала бы полмира».
На этот раз зевнула Пенни. Протяжно и с повизгиванием.
— По-моему, она из психушки сбежала, — шепнул мне на ухо Джереми.
— Похоже, — ответила я. — Меня уже мутит от нее. А как твой живот?
Джереми воззрился на меня с недоумением, граничащим со страхом. Должно быть, решил, что заболевание Шелли передалось мне. Я же просто решила доказать ему, что тоже не обделена смекалкой, особенно в решающую минуту.
— Извините, Шелли, — перебила я. — Нам бы очень хотелось дослушать вашу элегию до конца, но, к сожалению, у Дэвида колики в животе…
Все в ужасе посмотрели на Джереми.
— Ничего страшного, — поспешно добавила я. — Это просто из-за жары и непривычной пищи. У мужчин это бывает.
Шелли поспешно прикрыла рот ладонью. Должно быть, из опасения подцепить от Джереми какую-нибудь заразу.
— Вам нужно отдохнуть, — сказала она, не отнимая руки от губ. — Хотя жаль, конечно, нам будет недоставать вас.
Джереми отважно кивнул, и мы проследовали к дверям. Уже снаружи я услышала слова Шелли:
— Ох уж эти спесивые англичане! Вечно страдают стиснув зубы.
Так закончился наш первый день на роскошном курорте. Лежа на огромной кровати и глядя, как вращаются под потолком лопасти огромного вентилятора, несущего нам благословенную прохладу, я спросила:
— Ну как, живот больше не болит?
Вместо ответа Джереми пылко обнял меня, а потом принялся покрывать поцелуями все мое тело, стараясь не пропустить ничего, хотя шампанского у нас больше не было. Час спустя, пыхтя от усилий, мы раскатились в разные стороны.
— Сегодня ты была под стать львице, — сказал Джереми. — Или тигрице. Дикой и свирепой.
В ответ я свирепо, по-тигриному, зарычала. И тут же горько в этом раскаялась. Стены бунгало, похоже, были бумажными. Во всяком случае, я явственно расслышала звук поцелуя, а потом голос Шелли:
— Спокойной ночи, Люк.
— Спокойной ночи, Шелли.
Господи, нам только ковбойской четы тут не хватало!
Глава 26
Второй день нашего отдыха пришелся на 14 февраля. В предотьездной спешке и суете я вконец утратила счет времени. Так вот, проснувшись самым солнечным за всю свою жизнь утром Дня святого Валентина, я не увидела рядом Джереми. Вместо его головы на соседней подушке покоился маленький конверт, на котором было начертано мое имя.
Я резко приподнялась и села. До сих пор мне никогда не доводилось находить в постели адресованных мне же конвертов. Более того, мне и записок-то никогда не писали. Разве что я получала их от босса в компании «Хаддерстон хеви инжиниринг». Он однажды оставил мне записку с требованием купить побольше скрепок. С колотящимся сердцем я вскрыла конверт и ахнула.
«Я понимаю, что с тех пор прошло двадцать лет, но отвечу: да, я согласен быть твоим Валентином».
Я счастливо захихикала, вспомнив открытку, которую подсунула Джереми 14 февраля 1979 года. В тот же миг дверь распахнулась, и вошел Джереми. Он только что искупался, вода с него стекала ручьями, а в руке он держал огромную коническую раковину размером, должно быть, с половину моей головы. Увидев, что я проснулась, Джереми поднес раковину к моему уху, чтобы я послушала, как шумит прибой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107