– Не так быстро, мистер. Я еще не закончил. Пусть твоя подстилка снимает колечки, живо! – Видимо, чудовище открыло бумажник Боба. – И это вся наличка? Одни карточки! И жалкие сорок баксов!– Уж извини. Если бы знал, что нас будут грабить, снял бы с карточки побольше.– Что, умник, шутить надумал? А? – Голос стал еще более угрожающим.– У меня… у меня есть три доллара, – пискнула Джейн.– А? Три бакса? Чтобы я шмотки в прачечную сдал, да?– Но я не взяла из дома кошелек…– Тогда хорошенько пошевели мозгами, дамочка. Может, на тебе какая цепочка под пальтишком, а? Браслетик? О, сережки! Это ж брюлики, да?– Умоляю, только не сережки! Это подарок покойного отца! Он уже умирал, но все еще думал о своей дочке. Он подарил мне их на сорокалетие, настоял, чтобы я все-таки устроила вечеринку. Эти сережки очень мне дороги, мистер. Умоляю вас…– Слушай, дура, плевать я хотел на твоего папашу! Ты что, разжалобить меня надумала? Давай эти чертовы серьги сюда!– Но…– Джейн, пожалуйста, сделай, что он просит. Это просто вещь.– Держите. – Джейн шмыгнула носом. – Держите…Я не мог выносить, когда Джейн плачет. Я всегда бросался к ней, облизывал лицо и глаза, пытался утешить.Мое тело, будто само по себе, начало подгребать лапами к выходу из норы. Выглянув наружу, я понял, что меня могут спрятать от убийцы густые кусты. Очень осторожно я выбрался из норы и затаился в траве.Сквозь листву я видел Джейн, прижавшуюся спиной к дереву. Ее лицо было заплаканным, но голова гордо вздернута.Боб стоял чуть в сторонке, у него было лицо человека, который готов убить, но не имеет на это возможности.Убийца стоял возле Джейн и плотоядно ее разглядывал.– А чего, для своего возраста ты очень даже. Талия не расплылась, сиськи большие. – Бородач ткнул пальцем в грудь Джейн. – Я таких люблю.– Убери от нее свои вонючие руки!Убийца махнул ножом в сторону Боба. Это был даже не нож, а здоровенный тесак с меня длиной.– Заткни пасть или я заткну ее тебе сам! Он говорил почти тоже самое, что и в день смерти моей первой хозяйки…Когда я оказался в жилище Мэри, поначалу она не испытала ни малейшего желания дать мне постоянный кров.Она любила рассказывать историю моего появления на свет. В рассказе фигурировала ее единственная дочь Шеннон, женщина, стеснявшаяся своего простого происхождения и стремившаяся во всем быть лучшей. У Шеннон была собака – чистокровная сука чихуахуа, отпрыски которой серьезно претендовали на чемпионство на всех существующих выставках. Так было до тех пор, пока эта сука не поддалась губительной страсти и не согрешила с помесью таксы. В результате родился я, заноза в заднице честолюбивой Шеннон.Едва меня отлучили от сосков матери, зять Мэри, «заносчивый тип, адвокат», велел избавиться от ублюдка. Я был единственным в помете, и было решено преподнести меня Мэри в качестве подарка на семьдесят пятую годовщину. Сами понимаете, насколько уместно дарить непоседливого щенка пожилой женщине. Поэтому сначала Мэри совсем не обрадовалась приобретению. Но я сумел завоевать ее сердце. Мне потребовалось на это каких-то полчаса. С тех пор мы были неразлучны. Это было несложно, учитывая размеры крохотной квартирки Мэри. Поскольку хозяйка давно была на пенсии, она целыми днями сидела дома и общалась со мной. Мы вместе ели и вместе смотрели телевизор, чтобы потом обсудить сериалы и новости. Такая жизнь меня устраивала. Перед сном мы всегда выходили на прогулку. Так было и в тот вечер, необычно теплый для декабря, когда мы встретили миссис Марсибилло с ее Терезой, глупой, но миловидной мальтийской болонкой. Знакомая Мэри сообщила, что скоро переезжает.– Наш район стал слишком опасным, сама знаешь, – скрипучим голосом сказала миссис Марсибилло.Мэри только посмеялась над ее склонностью все преувеличивать.– Лично у меня есть прекрасный защитник по имени Коннель. – Кстати, именно так меня раньше звали.Бедная, наивная Мэри. Как она ошибалась насчет защитника!Старушки попрощались, и моя хозяйка бодро зашагала к старой пятиэтажке, которую мы называли домом. Войдя в подъезд, она сняла с меня ошейник с поводком, и я потрусил к квартире, чтобы подождать у двери. Это было нашей любимой игрой. Мэри всякий раз восклицала:– А ты уже тут! – И я принимался танцевать вокруг нее.Но на этот раз мой чуткий нос уловил незнакомый запах, который немедленно меня насторожил.Этот запах не был похож на запах оладий, которых Мэри напекла целую стопку. И на острый запах виски, который она добавляла в кофе по вечерам, это тоже не было похоже.Запах кричал об опасности!Мэри поднялась наконец по лестнице и, пытаясь отдышаться, воскликнула:– А ты уже тут!Я не стал танцевать вокруг, а беспокойно гавкнул, переминаясь у двери. Я попытался предупредить хозяйку об угрозе.Мэри сунула ключ в дверной замок.– Чего гавкаешь? – хмыкнула она. – Ты уже сходил пописать, теперь моя очередь. Очень хочется в туалет.Я неистово залаял.Мэри почти вошла в квартиру.– Никого тут нет, можешь…Она не договорила, потому что ее рот зажала чужая рука. Другой рукой незнакомец обвил ее тело и потащил внутрь.Я был настолько захвачен врасплох, что несколько драгоценных секунд просто стоял и смотрел.Я увидел очень высокого мужчину. Его лицо было вытянутым и осунувшимся, кожа заросла неопрятными волосами, словно шерстью. На лоб была низко надвинута старая шапка в полоску, глаза смотрели зло и безумно.Мэри забилась в руках незнакомца. Только я мог ее спасти. Мне было плевать на то, что незнакомец сильнее и больше меня.«Оставь ее в покое!»Я лаял как ненормальный.– Заткни пасть! – рявкнул страшный человек.У него оказались очень плохие желтые зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68