Черт!Боб уныло положил трубку.– Кажется, связь оборвалась.Точно, оборвалась. И не только телефонная. * * * Когда была вымыта посуда, у меня появилась робкая надежда, что гости скоро разойдутся. Как бы не так. Афганская Борзая сообщила, что кое-что принесла.– Это очень клевое дерьмо, – пояснила она.Все радостно заулюлюкали, а я озадаченно посмотрел на Борзую. Как дерьмо может быть клевым?Она вытащила из сумочки тонкую кривую сигарету и зажала ее губами. Затем прикурила и несколько раз сильно затянулась. Когда эта странная мадам передала свою сигарету Тони, у нее был такой сосредоточенный вид, что я бы рассмеялся, если бы умел. Сигарета пошла по кругу, лица у всех становились очень серьезными, даже торжественными, будто гости занимались чем-то крайне важным. Пару раз дым долетал и до меня, заставляя чихать.– Как думаете, на собак эта дурь действует? – спросила Вешалка.– Не знаю, как насчет собак, а на меня действует, – сказал Тони, и по его лицу вдруг разлилась совершенно невообразимая улыбка.Блондинка с пышной прической, похожая на одуванчик, пристально меня разглядывала.– Слушайте, у этого пса такие клевые пятнышки! Особенно на шее и на спине! Прямо как у коровы. – Все захихикали. – А эта штука между ног! Боже, ну и громадина! Вот уж природа расщедрилась!Не знаю почему, но все гости сочли эту реплику крайне забавной, потому что буквально зашлись в истерике. И чем больше они ржали, тем труднее им было остановиться. Малиновые от натуги, они вытирали слезы и мотали головами.– У меня есть идея, – загадочно сказал Боб и включил музыку. – Сейчас вы услышите, как Майлс поет.Я отказался открыть рот даже на сантиметр. Однако гости не оставляли меня в покое.– Давай же, парень, спой! Голубчик ты наш! Микрофон в студию! – на разные лады вопили они.– Спой, ушан… малышик, – уговаривал меня Боб, врубая Майлса Дэвиса. – А папочка даст тебе кусок сыра.– Как мило! – визгливо восхитилась Одуванчик. – Боб называет себя папочкой Майлса!– Да уж. Я просто в хлам, – закивал Боб с готовностью.– А давайте поддержим нашего певца, – предложил Тони.Сразу за этим он принялся подвывать.Боб последовал примеру.Затем к ним присоединился парень в покусанных ботинках.Одуванчик.Писклявая Афганская Борзая.Даже Вешалка.Я пытался себя сдерживать, но желание присоединиться оказалось сильнее меня. Моя голова запрокинулась назад, пасть распахнулась, и откуда-то изнутри раздался дикий вой.Оуууууууууу!Оу-оууууууууу!Тони вскочил и принялся аплодировать.– Браво, Майлс! Браво!– Какая тональность! – восхитился Жеваный Ботинок. – Собачий Паваротти!Все принялись ржать, и я смутился. Правда, мое смущение сняло как лапой, когда Боб угостил меня сыром и печеньем.– Кто хочет танцевать? – спросила Афганская Борзая, вставая и принимаясь двигать тощими ногами и руками.– С удовольствием присоединюсь. – Жеваный Ботинок вскочил и начал судорожно дергаться рядом.– Я тоже! Надо хорошенько попрыгать, чтобы вытрясти калории после сытного ужина. – Одуванчик отпихнула свой стул и начала оглаживать руками свои бедра и необъятную грудь.Я даже засмотрелся на это действо.Тони притянул ее к себе.– Я знаю лучший способ сбросить калории, – зашептал он женщине на ухо.Противная Вешалка потянула Боба за руку:– Давай покажем им, как нужно танцевать.– Конни, предупреждаю, я ужасно танцую.Он начал как-то странно перетаптываться с ноги на ногу, нервно подергивая плечами и время от времени хлопая в ладоши над головой. На это было больно смотреть, но Вешалку подобные мелочи не смущали. Она нахально прижималась грудью к Бобу, смотрела прямо в глаза. Я знал, что это значит. Она хотела того же, чего хотела хозяйка Хлои.Разве я мог просто сидеть и смотреть на это безобразие?Увы, у меня не было выбора. За любую провинность на меня могли снова надеть намордник. Оставаться зрителем у меня не было сил, поэтому я решил просто убраться подальше.Я выбрал ванную. Там всегда можно улечься на мягком коврике и подремать в темноте.Толкнув носом дверь, я скользнул в ванную. Но меня, как выяснилось, опередили. Кто-то стоял возле раковины. Штаны лежали на полу, в полутьме светилась белая задница, ее обвивали две ноги оттенком потемнее. С одной ноги свисала туфля на шпильке.– Черт! Это собака!Писклявый голос мог принадлежать лишь одной даме.Мужчина обернулся ко мне.– Видишь, люди заняты, – буркнул Тони.Но…– Проваливай, Майлс!«Ладно, ладно, ухожу…»Я забился под кровать и стал ждать. Один за другим гости расходились. Не отбыла восвояси только Вешалка. Я слышал, как она разговаривает с Бобом, убеждает его, что должна остаться.– Слушай, Конни, ты очень мне нравишься, но…– Тебя ко мне не тянет?– Просто я… слишком пьян, и от меня сейчас мало толку. И потом это не дело – спать с коллегами. Мне жаль, что так сложилось… что ты неверно истолковала мое поведение.В общем, он ее послал. Боб оказался не совсем безнадежен.Впрочем, это ведь единичный случай, не так ли? Глава 26 Я забрался ему на колени и высунул голову в открытое окошко. Воздух казался тяжелым от переполнявшей его соли, так что «сюрприз» Боба уже давно не был для меня сюрпризом. Соль так и липла к моему вываленному из пасти языку и влажному носу. В общем, я уже знал, куда мы едем, и был очень рад.Боб приподнял одну бровь, глянув на меня. Бровь показалась над оправой черных очков.– Вот оно! Песчаная дюна, бесконечно длинная, бесконечно прекрасная.Машина подъехала к дому, состоящему почти сплошь из окон.– Как тебе местечко, приятель? Не слишком занюханное?Занюханное? Я озадаченно потянул носом воздух. Нет, вроде не слишком.Берег так и манил меня к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68