Большие, полные жизни деревья! И отовсюду неслись тысячи запахов, совершенно новых для меня и удивительных. Я напряженно нюхал воздух, у меня встала на загривке шерсть дыбом, глаза увлажнились от восторга, в животе затрепетало. В общем, я испытал настоящий культурный шок!Большая часть парка была покрыта мягким зеленым ковром. Боб назвал его «травой». Уж не знаю, не соврал ли он, обычно трава жестче, темнее и пахнет грязью. Здесь же трава пахла свежестью и влагой. Охваченный почти священным благоговением, я принялся радостно драть зеленые травинки зубами и с наслаждением их жевать. Наевшись травой до отвала, я смачно срыгнул ее обратно.А еще в Центральном парке было множество собак.Всех мастей. Парней, девчонок и щенков. Всех размеров, всех видов и пород. Со стоячими ушами, ушами, висящими на хрящах, и упавшими ушами. С длинными и короткими хвостами, прямыми, как палка, и загнутыми колечком. С длинными и короткими лапами. С плотными мускулистыми торсами и щупленькими трясущимися тельцами. Лохматые, гладкошерстные и даже лысые. Раздраженные, восторженные, спокойные и не очень. Умные и бестолковые…И весь парк был неоднократно ими помечен.Господи, это был мой Центральный парк!Мы прошли по тропинке к довольно широкой улице, по которой ходили люди, и на которой не было ни единой машины. Здесь были бегуны, велосипедисты, роллеры, скейтеры и те, кто просто прогуливался.– Нам придется перейти эту дорогу, – сказал Боб. – Не зевай, а то затопчут.«Это точно», – подумал я настороженно.Мы стали пробираться на ту сторону улицы, причем меня дважды чуть не задавили велосипедом, а один раз я запутал поводком какого-то мужчину. Когда, наконец, мы оказались на противоположной стороне, Бобу пришла в голову новая идея. Он решил дойти до озера, которое оказалось самой огромной лужей из всех, когда-либо мной виденных.Заметив так много темной воды, я остановился, охваченный ужасом. Ну уж нет!– Чего боишься, глупый?Воды, разумеется.Боб или притворялся, или намеренно забыл, до чего я не люблю мыться. Он продолжал тянуть меня к озеру. Как раз в разгар нашего перетягивания поводка мимо торпедой пронеслась сука черного Лабрадора.– Вернись на место, Люси! – надрывным голосом завопил ее хозяин. – Не смей лезть в воду!Но собака немедленно нарушила приказ. «Что ж, хоть кому-то нравится быть мокрым», – подумал я с отвращением.– Не надо было спускать ее с поводка, – расстроено запричитал хозяин Лабрадора. – Она просто жить не может без купаний. Люси! Что я тебе говорил? Ну-ка немедленно вылезай из воды! Ко мне, быстро!Лабрадору на эти крики было чихать. Собака самозабвенно рассекала воду, от нее шли волны.– Кажется, ваша Люси в восторге, – смеясь, заметил Боб.– Да уж… я бы не против, но после таких купаний она пахнет тиной. Придется мыть по возвращении. А это задача не из простых при ее-то размерах!Мужчина подошел к самой кромке воды, наклонился (я даже испугался, что он нырнет вслед за своей питомицей) и завопил во все горло:– На берег, живо!Собака подчинилась, хотя и с явной неохотой. Ухмыляясь, словно большая черная акула, Люси поплыла к берегу.Когда она ослушалась приказа хозяина и полезла в озеро, я решил, что она просто тупая. Оказывается, она прекрасно знала, что означают эти окрики. Это ж насколько надо любить воду, чтобы нарушить все запреты своего кормильца?Боб и я брели вдоль озера в направлении какого-то «тоннеля».Не знаю, чем этот «тоннель» так влек хозяина, на мой взгляд, это была просто большая дыра в земле. Темная, пахнущая влагой дыра. От нее неслись многочисленные запахи. Судя по всему, собаки в тоннель тоже захаживали.Мы вошли. Шарканье моих коротких лап эхом отражалось от стен. У меня начался приступ клаустрофобии, как недавно в лифте в доме Боба. Я казался сам себе легкой мишенью в этой трубе, просматриваемой насквозь. Сам того не замечая, я все ускорял и ускорял шаг, пока мы с Бобом не вышли на белый свет.Именно в тот момент я и увидел ее.Она семенила мне навстречу в легком пальтишке. У нее были большие черные глаза и хорошенький мокрый носик. А еще длинная, угловатая морда, длинный изгиб спины и кривые, но крепкие лапы.Она поравнялась со мной и остановилась. Мы обнюхались.Положительно, это была самая красивая длинношерстная такса на свете.– Кажется, ваш пес пленил мою Хлою, – произнесла женщина, державшая на поводке прекрасную незнакомку.Она наклонилась и внимательно уставилась на меня.– Кто ты, песик?Влюбленный идиот, вот кто я! Гав-гав!Я даже повилял хвостом, чтобы задобрить хозяйку своей новой пассии.– Майлс, – ответил Боб. – В смысле, так зовут пса.– Он чудесный.Я чуть пихнул плечом таксу в бок. Она сделала то же самое.– Даже странно, что он настолько дружелюбен. Наверное, это любовь с первого взгляда. Обычно Майлс держится настороженно.– Как и моя Хлоя. Если честно, она огрызается на незнакомцев. – Женщина улыбнулась. – Как и я.Между тем мы с Хлоей продолжали заигрывать друг с другом. Кружили вокруг, пока наши поводки не завязались узлом. Засуетившись вокруг нас, наши хозяева стукнулись лбами.– Ой!– Больно?Женщина потерла голову:– Не очень. А вам?– Тоже. У мужчин в голове все равно нет мозгов, один футбол и пиво, – усмехнулся Боб.– Моя бабушка говорила, если столкнулась с парнем головами, вас обоих ждет головокружительный роман.Я коротко глянул на Боба и заметил, что он покраснел. Судя по всему, смутился.– Не слышал о такой примете, – пробормотал он. – Но думаю, моей подруге она бы не понравилась.– Вашей подруге? И где она в этот чудесный весенний день? Только не говорите, что предпочла остаться дома!– Она в отъезде. Улетела в Лондон навестить дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68