Это был взгляд человека, готового отдать приказ о начале подлинной резни по всему штату, если только вердикт, который вынесут врачи за этой дверью, станет приговором.
Дон Альдо напряженно застыл на скамье в больничном коридоре. Рядом с ним нетерпеливо ерзал Фрэнк. Марио и Торелли, два гангстера, много лет состоявшие на службе дона Альдо, подпирали стены по обе стороны скамьи. За эти годы они стали так похожи, что их можно было принять за близнецов: оба были коренастые и коротконогие, с тяжелыми челюстями и непроницаемыми лицами.
Четыре человека маялись в ожидании уже ночь напролет. Это совершенно вывело Фрэнка из себя.
— Это же полнейший идиотизм — так здесь торчать, — ворчливо выговаривал он отцу. — Не вижу, что для Тони от этого изменится. Ты можешь оставаться здесь и ждать, а я тем временем буду действовать.
— Ты и без того уже предостаточно наделал, даже не спросив моего согласия, — прорычал дон Альдо, не отводя взора от двери операционной. — Что Тони сейчас там, это отчасти и твоя вина.
— Но я не мог оставить это и ничего не делать. Все так и было, черт возьми! Но они заявились к нам с оружием!..
— И когда ты вмешался, дела приняли ещё худший оборот. Значит, так. Начиная с этой минуты обо всем спрашивать у меня, даже когда захочешь пойти отлить. Ты знаешь, что сказал мне Вастола?
(Вастола был представителем общенациональной комиссии мафии, и из Нью-Йорка он звонил как человек, которого комиссия наделила чрезвычайными полномочиями).
— Он звонил и Максу Виджиланте, чтобы сказать ему то же самое. Ситуация должна оставаться такой, какова она есть. Никто отныне не пошевелит и пальцем, пока он с нами не поговорит. А он сейчас летит сюда.
— Вастола — человек не здешний, — продолжал настаивать Фрэнк. — Он не в курсе, как тут идут дела.
— Он выслушает всех, прежде чем примет решение.
— И каким бы оно ни было, ты в лепешку разобьешься, но подчинишься, да?
Дон Альдо кивнул, затем тихо добавил:
— Если только Тони выживет.
Начинало светать, когда из операционной появился, наконец, доктор Гамильтон — бледный и ещё более нервный, чем обычно.
— Тони будет переведут в реанимацию, — сообщил он дону Альдо. — У него неплохие шансы выкарабкаться.
Дон Альдо продолжал мерять доктора с ног до головы своим пристальным и непроницаемым взглядом, лицо его при этом оставалось бесстрастным. Недвижно продолжал он сидеть на скамье; лишь ладони, лежавшие на коленях, стали медленно сжиматься в кулаки.
— Это твое мнение. А понтер? Что говорит он?
«Понтером» был главный хирург больницы, которого вытащили из постели, чтобы он извлек из живота Тони пулю и зашил рану.
— Я только передаю его мнение. Он считает, что у Тони хорошие шансы.
— А что это значит? Пятьдесят процентов? Шестьдесят? Сколько?
Доктор Гамильтон покачал головой.
— Сейчас ещё слишком рано говорить об этом. Возможно, я смогу ответить точнее через двадцать четыре часа, когда уже будет возможность понаблюдать, как его организм перенес шок и большую потерю крови.
— Я могу его видеть? — спросил дон Альдо.
— Нет. Пока ещё нет. Почему бы вам не уехать домой? Я обещаю, как только появятся новости, сразу сообщу.
Дон Альдо долго раздумывал, потом кивнул и встал.
— Ладно. Я буду ждать звонка. Никуда отсюда ни шагу, пока не будет новостей.
Доктор Гамильтон собрался было возразить, но, встретив жесткий взгляд дона Альдо, промолчал. Он словно врос ногами в пол и смотрел вслед уходившим.
У входа в больницу стоял ожидавший их лимузин. Дон Альдо открыл заднюю дверцу и знаком велел Фрэнку сесть в машину:
— Ты вернешься домой со мной вместе. У меня нет ни малейшего желания, чтобы ты снова взялся за свое.
— По крайней мере, я мог бы принять кое-какие меры предосторожности, — заметил Фрэнк. — На всякий случай.
— Нет. Абсолютно ничего, — категоричным тоном отрезал дон Альдо. — Ты будешь вести себя тише воды. До тех пор, пока не станет известно, что с Тони. Все ждут прилета Вастолы, чтобы обсудить с ним ситуацию. До тех пор остается набраться терпения.
Затем он вновь добавил:
— Если только Тони не умрет.
Поскольку накануне Макс Виджиланте лег спать поздно, в полдень он был ещё в пижаме и домашнем халате. Дон завтракал в столовой, в своих апартаментах. Вастола, представитель верховной комиссии мафии, маленькими глотками пил кофе и пытался урезонить собеседника. Однако Виджиланте был в неподходящем настроении.
За дымчатыми стеклами глаза его метали молнии.
— Лу Фава был моей правой рукой. Его убили, и ещё троих моих людей. Не говоря уже о тех парнях, которых ссудил нам Фогель.
— Но и они тоже потеряли несколько человек; а Тони Белл сейчас в больнице, при смерти, — Вастола вздохнул; у него был встревоженный вид. — Я молю небеса, чтобы Тони остался в живых. Если он умрет, дона Альдо ничто не остановит. И какие бы аргументы я не приводил, его они не убедят.
— Если он хочет войны, — прохрипел Макс Виджиланте, — то я доставлю себе удовольствие ответить. Не в моих обычаях оставаться сидеть, прилипнув задницей к креслу, и позволять кому-то наступать мне на мозоль. Ты это знаешь.
— Именно Фава все затеял. Он ворвался на территорию дона Альдо с группой вооруженных людей.
— Чтобы вернуть то, что принадлежит мне, — сварливым тоном возразил Макс Виджиланте. — И зарубите себе на носу: эти камни мои. Именно я дал зеленый свет налету, который готовил Дойл. Мое семейство финансировало подготовку и участвовало в операции. И никто никогда не сможет сказать, что у меня можно стянуть на два миллиона драгоценных камней и благополучно смыться.
— Послушайте, дон Массимо! Нет никаких доказательств, что дон Альдо либо его сыновья имеют хоть какое-то отношение к краже камней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52