Альбина подошла к окну и отодвинула кружевную занавеску. Метель не угомонилась, все так же бушуя белыми потоками снега и ветра. О том, чтобы идти куда-либо, можно было и не думать. Альбина вдруг поймала себя на мысли, что она погорячилась, пообещав Штопарю выполнить свое намерение покончить с жизнью. На самом деле она почему-то не ощущала больше такого уж горячего желания сделать это. Как бы ни жгли его слова, но в них было зерно истины. Красивость её прежней жизни существовала больше в её представлении, а не в реальности. Конечно, та жизнь давала больше возможностей, но и грязи в ней было немало. Нынешняя жизнь не дает ничего. Ни того, ни другого. А может, это лишь на первый взгляд? Она всегда гордилась не только своей внешностью, но и умом. Старик задел её по делу — она ведь не законченная идиотка, чтобы не найти себе применения. Но начинать все сначала было все равно страшно. Она просто не видела никакого в этом смысла. Никакой мотивации. А если нет мотивации, то к чему стараться? К чему проходить через неизбежные унижения, мучения, слезы и страдания? Ради чего? Кажется, она об этом уже думала когда-то…Неожиданно Штопарь вскочил с печи и уставился на неё.— Ты еще тут?— А куда мне идти? Идти-то некуда. А ты чего вскочил?— Думаю.— О чем?— О работе. — Штопарь соскочил с печи и зашагал из угла в угол, то выглядывая в окно, то бормоча что-то себе под нос. — Торопят меня. Сегодня надо решить, есть работа мусорщикам, или нет.— Неужели так сложно решиться выбросить дрянную вещь на свалку? — засмеялась Альбина. — Мне бы твои проблемы!— Сложно. — вздохнул Штопарь. — Я её пытаюсь заштопать, а она под руками по шву расползается. Жалко.— Так выкини в утиль!— Ты так думаешь? — он с любопытством взглянул на свою гостью. — Ну, ну. До вечера подумаю еще, а потом уже придется решать.— А где вещь твоя? Может, я помогу?Теперь настала очередь Штопаря засмеяться. Однако, засмеявшись, он не ответил на её вопрос.— Так ты что решила?— Насчет чего?— Насчет мыльного пузыря.— А тебе-то что?— Да так, любопытство.— А ничего не решила.Штопарь тяжко вздохнул и принялся яростно теребить бороду.— Слушай, а чего тебе в шкуре этой дурочки Катерины не нравится?— Мне не нужна чужая шкура, вот в чем дело. Мне нужна моя родная или никакая. И чужая жизнь не нужна. Надеюсь встретить этого профессора Булевского в аду, там мы с ним разберемся. — процедила он зло сквозь зубы.Старичок опять вздохнул.— Надоела ты мне.— Вы уже это говорили. —парировала Альбина. — А откуда вы обо мне все знаете, а? И про жизнь мою прошлою, и про Катерину, и вообще…— Мир тесен, рассказали, — отмахнулся Штопарь. Вдруг он как-то заерзал беспокойно, потом соскочил с места, кинулся в сени, потом вернулся в крайне возбужденном состоянии.— Мне уйти надо, дела.— Да куда вы в такую метель?— Работу срочную привезли. Проверить надо, пока не поздно.Штопарь выскочил в сени и не успела Альбина выбежать за ним, он уже растворился в снежной пелене.
Альбине страшно хотелось спать, но без Штопаря в доме засыпать было боязно. Она сидела у окна, умирая от скуки. Пленница неизвестно чего непонятно почему. Мысли все время возвращались к словам Штопаря. Есть в них правда, но она не до конца понимала, что ей с этой правдой делать. Как и не понимала, что ей вообще делать дальше. Ведь в один прекрасный день это странное пребывание у Штопаря закончится, она вернется и надо как-то жить. «А надо ли?», в который раз задалась она вопросом.Размышления прервал звук хлопнувшей двери и знакомое покашливание. В сенях Штопарь стряхивал с неизвестно откуда взявшегося тулупа снег, обметываясь метелкой.— Ну, как, закончили работу?— Угу. — угрюмо ответил старик. Он вошел в горницу, плюхнулся на стул и, не глядя на Альбину, стал крутить в руках свою кружку.— Чего такой смурной? —спросила она, наливая чаю. Сама себе удивляясь, она вошла в роль хозяйки, хоть и сопротивлялась поначалу.— Да вот не знаю, что решить. Как ты думаешь, ты бы себе поверила?— В каком смысле?— Ну, если бы с тобой сделку заключили, ты бы не подвела?— Смотря, что за сделка, а ты вообще о чем? Что задумал?— Да вот, узнал я кое-что. Вернее, я это и раньше знал, но о тебе не подумал совершенно.— Ничего не понимаю, — пожала плечами Альбина. — Или говори, в чем дело, или вообще ничего не говори.— Да в том-то и дело, что не могу я тебе прямым текстом все рассказать.— Скажи непрямым, — усмехнулась Дормич.— Хочешь покоя и мира?— В каком смысле?— В каком, в каком… В любом! Хочешь или нет?— Хочу, конечно. Это ты про смерть?— Там сама решишь, когда узнаешь. А пока… — Штопарь задумчиво почесал бороду. — У тебя, оказывается, милая, дело осталось незаконченное. Долг, так сказать.— Перед кем?— Перед дурочкой Катериной.— Вот еще, глупости! Да я и знать её не знала раньше! Какой еще долг? Что за ерунда?— Не могу подсказать тебе. Не могу, — вздохнул старик. — Придется тебе самой разгадывать.Альбина выдавила кривую улыбку.— А зачем мне, скажи на милость, разгадывать? Ну, даже если и есть долг, уже ничего не поделаешь. Дай мне умереть спокойно и все. Ну, хочешь, я все свои деньги этой Лаврентьевой оставлю за непрошеный подарок?— Дура ты. При чем тут деньги? Стал бы я на тебя время тратить ради денег для мертвой девицы?— Вот и я удивляюсь. Чего ты хочешь?— Я — ничего! — хмыкнул Штопарь. — Это ты хочешь покоя в душе. Хочешь?— Ну?— Ну! Вот и разыщи, что за должок за тобой висит. От этого все будет зависеть. Душа её никак не найдет покоя. Что-то держит бедняжку на земле грешной. И пока ты её не успокоишь, тебе с её лицом не ужиться. Ну, все, — вдруг заерзал он, — давай, иди в сени, пора тебе.— Куда пора?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96