Это было нечто среднее между «Лолитой» и «Моей прекрасной леди», но действие происходило в Америке семидесятых. Некий мужчина средних лет подбирает на дороге «голосующую» хиппи, привозит к себе в дом и пытается сделать из нее леди.
– Доброе утро, детка, – радостно приветствовал его Вестон.
– Не называйте меня деткой! – огрызнулся Марк, принимая из рук Нэн дымящуюся чашку кофе. – Что там с «Дарси»? Мне сказали, что его нужно заново монтировать, а может быть, даже и переснимать.
– Только финал, душка. Нам нужен новый финал.
– А чем плох тот, что есть?
– Юнцам он не нравится. А мы ведь делали его для юнцов, верно? Им не нравится, что Дарси отворачивается от них и становится тем, во что ее превращает этот тип из истеблишмента. Они хотят, чтобы она ушла. Они хотят, чтобы она вернулась на шоссе во всем своем хипповом великолепии и снова «голосовала».
– Они хотят? Кто такие они? Где вы показывали картину, в Вествуде?
– А какая разница? Разве в другом месте будет иначе?
– У тамошних юнцов слишком изощренные вкусы, а возможно, они слишком любят хипповать. В стране есть миллионы других юнцов, которые ходят в кинотеатры.
– «Прекрасный наездник» тоже показывали в Вествуде, детка. И посмотрите, что получилось.
– Я же делаю не картину о велосипедистах, черт возьми! Я хочу сделать что-то нестандартное, показать, что по крайней мере одна девушка может вырваться из культуры хиппи. Я думаю, что наступило время для такого рода картин. И вообще, какого черта вы затеваете этот разговор – мы уже все решили.
– Марк, нужно иметь в виду одну вещь. – Теперь Вестон говорил совершенно серьезно. – Конечно, зачастую можно окупить затраты, продав ленту на телевидение. Но эта картина чересчур нагружена сексом. Телевидение скорее всего откажется, им пришлось бы слишком много там вырезать…
Марк прервал его:
– Я хочу, чтобы фильм вышел в прокат в теперешнем виде. Я не собираюсь переделывать финал.
– Это обошлось бы не так уж дорого. Вы же помните, там все актеры играют впервые. Единственная крупная звезда – это тот, кто играет Рекса Гаррисона. Для съемок нового финала он нам не нужен. Надо всего-то переснять пару эпизодов – один, когда Дарси уходит из дома в старом платье, с бусами и бритвенным лезвием на шее, ну и последний кадр – когда она идет по шоссе, подняв вверх большой палец. Ну как, это вас вдохновляет?
– Не больше, чем ваша задница, – вот как это меня вдохновляет! Ни в коем случае, Вестон! Пусть фильм идет в прокат в том виде, в каком вы мне его показывали три недели назад. Это понятно?
Наступило молчание, затем в трубке послышался вздох.
– Вы – босс. И это ваши деньги, но я все равно думаю, что вы делаете ошибку. Когда вы создавали эту кинокомпанию и брали меня на работу, то говорили, что не хотите, чтобы вам поддакивали.
– Выпускайте! – рявкнул Марк и повесил трубку.
Он хотел попросить Нэн, чтобы она вызвала наверх Алекса, но в последний момент остановился. С тех пор как они разместились в этом здании, он ни разу не вызывал Алекса наверх, и сделать это сейчас было бы ошибкой.
Одним глотком Марк допил кофе и вышел в приемную.
– Если я понадоблюсь – я внизу.
Спустившись на сорок девятый этаж, он направился было к кабинету Алекса, но затем изменил направление и пошел к себе.
– С возвращением, странник. – Если Пегги и обрадовалась его появлению, то сумела это скрыть.
При виде ее сердце Марка как будто сдавила чья-то могучая рука.
– Привет, Пегги, – с усилием выговорил он. – Как я рад тебя видеть!
– Правда?
– Ладно-ладно. – Он поднял руки. – Конечно, я должен был позвонить, но ты себе даже представить не можешь, как я был занят.
– О, Нэн заверила меня, что это твоя мода – умчаться, никого не известив о том, когда вернешься. – Пегги глубоко вздохнула. – Все равно – с возвращением, Марк.
– Спасибо, Пегги. – Он показал на селектор. – Позвони, пожалуйста, Алексу – пусть он заскочит ко мне, когда у него будет свободная минута.
– Хорошо.
Он направился было к себе в кабинет, но остановился на пороге.
– Пегги!
– Да, Марк?
– Ты… э-э-э… свободна сегодня вечером? – Уверенный в том, что снова покраснел, он закашлялся, ругая себя на чем свет стоит.
– Я свободна, – серьезно сказала она. – Собственно, я свободна… Сколько уже? Кажется, десять дней?
– Так ты поужинаешь со мной?
– Ты мог бы и не спрашивать.
С чувством раздражения Марк вошел в свой кабинет. Значит, Нэн старалась ободрить Пегги? Это значит, что она обо всем знает или по крайней мере догадывается. Надо бы накрутить ей хвост, но Марк знал, что не сделает этого. Нэн почти такой же ценный работник, как и Алекс.
Алекс вошел в его кабинет через десять минут, с дымящейся сигарой в зубах.
– Рад снова тебя видеть, дружище. Что случилось? – Он плюхнулся в стоявшее перед столом большое кресло.
– Нэн сказала мне, что тираж падает.
– Беспокоиться не о чем, Марк, – небрежно сказал Алекс. – Такое случалось и раньше. Мы снова наберем высоту.
– Эти новые журналы действительно отнимают у нас читателей?
– Очень немногих. Они далеко позади.
– Ты считаешь, нам не о чем беспокоиться?
– Совершенно точно. Видишь ли, Марк, – Алекс подался вперед, – эти журнальчики более непристойны, и естественно, что они вызывают некоторый интерес. Но они примитивны, фотографии и содержание довольно безвкусны.
– Но они отбирают у нас читателей, черт побери!
– Мы их вернем, – с раздражающим спокойствием сказал Алекс. – Кроме того, тираж упал совсем незначительно. Послушай, мы ведь обеспечиваем нашим рекламодателям многомиллионный тираж, верно? Так что у нас еще есть большой запас прочности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80