Однако мысль о том, чтобы выпить, показалась привлекательной. Все, что угодно, – лишь бы уйти с этого этажа! Марк не знал, сможет ли теперь когда-нибудь подняться наверх, не говоря уже о том, чтобы лечь там спать. Одна трагедия, теперь другая… Это уже слишком!
– Да, это хорошая мысль, – ответил Марк.
Спустившись по лестнице, он подошел к бару и достал бутылку бренди. Он не стал искать бокал, воспользовавшись первым попавшимся стаканом.
– Не хотите выпить? – спросил он Бэндауэра, не оборачиваясь.
– Нет, спасибо, мистер Бакнер, – ответил полицейский. – Как говорят в кино, я на службе, – хохотнув, добавил он.
Обеими руками сжимая стакан, Марк подошел к стеклянной стене и выглянул наружу. Из освещенной комнаты ничего нельзя было разглядеть. Впрочем, будь за окном белый день, он бы все равно ничего не увидел. Марк отпил глоток бренди. Почему она оказалась здесь? И почему, почему Пегги Чёрч покончила жизнь самоубийством?
Голос Бэндауэра заставил его вздрогнуть:
– Эта Пегги Чёрч… В свое время вы с ней были хорошо знакомы, не так ли? Как говорится, романтическое увлечение.
– Кажется, вы в курсе всех слухов, лейтенант.
– Не я, сэр. Это все жена. Она читает все журналы о кино, всех репортеров светской хроники, которые пишут о… Вас, кажется, называют «Великолепными»?
– Это название придумали какие-то хитрож…е щелкоперы, – раздраженно бросил Марк. – Впрочем, совсем неплохо придумано, – пожав плечами, добавил он.
– Теперь об этой Пегги Чёрч… Что вы можете о ней рассказать?
Марк задумчиво посмотрел на свой стакан.
– Что именно вы хотите знать?
– Все. – Бэндауэр прикурил от окурка сигарету и сел за мраморный столик. – Давайте начнем с начала, мистер Бакнер. У меня полно времени, и я умею слушать. Расскажите, как все начиналось…
Часть первая
Глава 1
Для Марка все началось с мечты. Да, с мечты.
Конечно, это была мечта и Алекса, но он все же не был так ею одержим.
Без Алекса, вероятно, ничего бы и не получилось. Марк всегда безоговорочно ему доверял.
Немалая заслуга принадлежит и Пегги Чёрч, но она подключилась намного позже. И сразу пришлась ко двору. Триумвират триумфаторов – так называл их Алекс.
– Нет, скорее три мушкетера, – говорила Пегги.
– Все три мушкетера были мужчинами, а ты не мужчина – если я, конечно, не ошибаюсь. Хотя после того как я провел столько времени, помогая подбирать «сеньорит» для разворота, я вряд ли могу ошибиться.
– Разве ты не слышал последние новости от «Лиги за освобождение женщин»? Портос был бабой. Именно отсюда и пошло выражение менаж а труа .
– Бабой? – Алекс засмеялся. – Значит, вы, борцы за освобождение женщин, теперь переписываете Дюма? Ему бы это очень понравилось!
Между Пегги и Алексом с самого начала установилось полное взаимопонимание. Иногда это заставляло Марка ревновать (хотя, возможно, он просто завидовал), однако ему всегда удавалось задвигать чувство ревности куда-то в самый дальний уголок своего сознания.
Так или иначе, товарищеские взаимоотношения между Алексом и Пегги задевали Марка. Как бы близок он ни был с женщиной, он никогда не открывал ей душу – даже если любил ее или считал, что любит. С женщиной у него не могло быть таких доверительных отношений, как, например, с Алексом.
За те три года, пока «Мачо» оставался не более чем мечтой, Марк неплохо узнал Александра Лаваля. Тогда Алекс был начальником Марка, но очень скоро стал его опекать, обучая искусству делать журнал.
До определенного момента они прекрасно уживались друг с другом – вероятно, потому, что были очень похожи.
Конечно, не внешне. Алекс был высоким, громкоголосым блондином, весьма неравнодушным к радостям жизни. Задолго до того, как бороды вошли в моду, он носил большую рыжую бороду, которую любил расчесывать своей крупной пятерней.
Марк тоже славился непомерными сексуальными аппетитами, но что касается хорошего вина, или изысканных блюд, или роскошных сигар, или мелодий Бетховена или Шопена, – его душа была равнодушна. Увлеченный каким-нибудь проектом, он мог питаться опилками, запивая их безалкогольным пивом, и при этом прекрасно себя чувствовать. Марк не курил и был совершенно лишен музыкального слуха.
Если у Алекса душа всегда была нараспашку, то Марк, наоборот, не подпускал к себе никого. Наконец, Алекс был на восемь лет старше.
Однако мыслили они одинаково. Оба были поборниками отточенного литературного стиля и мечтали создать журнал, в котором можно было бы публиковать изящную прозу. Оба считали отвратительным ханжество и хотели бы издавать журнал, который игнорировал бы все и всяческие табу в области секса. Единственное, в чем они расходились, так это своевременность их затеи.
– Марк, издание журнала – самая рискованная из всех азартных игр. Такую игру нельзя начинать, располагая ничтожной суммой.
Но для Марка издание журнала стало уже, как говорил тот же Алекс, навязчивой идеей. Марк горел желанием покончить с викторианским пуританством, которое держало в оковах издательское дело.
– В сексе нет ничего постыдного, – говорил он. – Здоровая сексуальность означает здоровый дух и здоровое тело, Алекс. Наступает новая эпоха, а пресса всегда была в авангарде крупных социальных изменений. Я долгие годы мечтал выпускать журнал, который послужит этой цели.
Марку было всего двадцать шесть лет, и в его устах «годами» звучало все равно что «веками».
– А как насчет фотографий? – с лукавой улыбкой спрашивал Алекс.
– Конечно, будут и фотографии. Но ничего общего с тем голым мясом, которое помещают в журналах для мужчин.
– Рад слышать это от тебя, дружище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80