Отцу он помогал мало, проводя большую часть времени в обществе Марка. Испанский для Марка был почти родным языком, и они с Хуаном подружились. У них оказалось много общего. У выходцев из низших слоев мексиканского общества было не так уж много возможностей свернуть с той наезженной колеи, в которую их поставили годы рабства, однако Хуан умел мечтать. Он хотел уехать куда-нибудь в другую страну, где перед ним открывалось бы больше возможностей. Хуан много расспрашивал Марка о жизни в Соединенных Штатах. И хотя Марк всю свою жизнь провел в Мехико, он знал, как трудно приходится в Штатах мексиканцам, и попытался деликатно сообщить об этом Хуану.
– Ты говоришь о «мокрых спинах», амиго. Но я вовсе не собираюсь вкалывать на уборке урожая. Многие люди из моей страны стали в твоей стране знаменитыми певцами и музыкантами. У меня есть музыкальные способности, вот только если бы я мог учиться!
Уже тогда Марку было известно: для того чтобы пробиться с самого дна общества – в Соединенных ли Штатах или где-либо еще, – недостаточно способностей и силы воли. Человек должен обладать колоссальными амбициями, сметающими все на своем пути. Этого у Хуана не было. И Марк подозревал, что мечты Хуана так и останутся мечтами.
Как и многие мальчики их возраста, они экспериментировали с сексом и несколько раз взаимной мастурбацией доводили друг друга до оргазма. Марк действовал неловко, испытывая при этом чувство вины, но руки Хуана всегда были такими же нежными и искусными, как руки женщины. Их эксперименты никогда не заходили дальше мастурбации, причем Хуан ни на что большее не намекал.
В один прекрасный день Хуан исчез. Всегда нелюдимый Пепе Морено, опустив глаза, промямлил что-то вроде того, что Хуан заболел и его пришлось отправить к родственникам в деревню.
Прошло шесть месяцев, и Хуан появился так же внезапно, как и исчез. Марк читал, сидя у окна в своей комнате. Услышав скрип открывающейся калитки, он лениво посмотрел в окно. Лужайку перед домом пересекал Пепе Морено, за ним тащился Хуан, опустив голову и засунув руки в карманы.
– Хуан! – окликнул его Марк, высунувшись в окно. – Хуан!
Хуан поднял голову и помахал Марку рукой.
Марк отложил книгу, вскочил с кресла и сбежал вниз. Хуан поджидал его у входной двери.
– Как ты себя чувствуешь, Хуан? – с беспокойством спросил Марк. – С тобой все в порядке?
– Конечно, амиго. – Хуан пожал плечами. – Со мной все… как это вы говорите? О’кей?
– Но твой отец сказал, что ты заболел и тебя отправили в деревню.
– Заболел? – Хуан с такой злобой посмотрел в сторону отца, копавшегося в цветнике перед домом, что Марк невольно сжался. – Для старика, – сказал он, сплюнув на траву, – если ты не такой, как все, – значит, ты болен.
– Не такой, как все? Хуан, я не понимаю…
Хуан пристально посмотрел на Марка, глаза его как-то странно блестели. Да, он действительно изменился.
– Пойдем! – сказал Хуан. – Пойдем, я тебе все расскажу.
За домом находился старый каретный сарай. Обычно их перестраивали под гаражи, но по каким-то, одному ему известным причинам владелец дома, который арендовал Рой Бакнер, оставил каретный сарай в неприкосновенности. Сарай использовали как склад. В пыльном и темном помещении, заваленном всяким хламом, было много укромных уголков, и мальчики часто забирались сюда для уединенных бесед. За поленницей дров они устроили потайное убежище, выстлав пол соломенными матами. Из находившегося высоко вверху маленького мутного окошка падал слабый свет. Именно здесь они секретничали и рассуждали о будущем. Именно здесь они проводили свои сексуальные эксперименты.
И теперь они тоже направились в каретный сарай. Поворачивая за угол, Марк всей кожей чувствовал, что Пепе Морено глядит им вслед.
Усевшись на маты, Хуан вытащил пачку сигарет и предложил Марку. Марк отказался, а Хуан закурил.
– Это что-то новенькое, а, Хуан?
– Я уже мужчина, амиго. А мужчина может курить сигареты, если ему это нравится.
Разница в возрасте у них составляла всего несколько месяцев, а Марк пока что-то не особенно ощущал себя мужчиной. Но он промолчал, подумав, что за последние полгода Хуан действительно возмужал – в этом не было сомнения.
Несколько секунд Хуан задумчиво курил.
– Старик поймал меня с Мануэлито, когда мы занимались любовью. Вот почему меня отправили отсюда.
Марк нахмурился:
– Мануэлито? Кто она?
– Она? – Хуан засмеялся. – Мануэлито – это мужчина. Он уже взрослый, не такой, как я.
Марк отпрянул от него, одновременно шокированный и возбужденный.
– Ты занимался любовью с мужчиной ?
– Так что же, ты теперь не хочешь со мной знаться, амиго? – Хуан тихо засмеялся. – Может, тебе лучше убежать, пока я на тебя не набросился?
– Нет, нет, дело не в этом, – поспешно заверил его Марк. – Просто я удивлен. Я никогда не думал, что ты…
Хуан насмешливо улыбнулся.
– Ты никогда не думал, что я любитель мужчин? – Внезапно став серьезным, он кивнул. – Ты прав. Я и не был – до тех пор, пока это не случилось. Теперь я знаю, как оно бывает.
Они немного помолчали. Марк никак не мог собраться с мыслями. Он немного читал о гомосексуализме, но все это было достаточно неопределенно, одни общие рассуждения.
Наконец любопытство пересилило, и Марк сказал:
– Я часто думал – как это… ну, делается?
– Это очень просто, амиго. Это самая естественная вещь на свете. – Хуан снова тихо засмеялся. – Хочешь, я тебе покажу?
Не в силах выговорить ни слова, Марк нервно кивнул.
Хуан не торопясь вытащил изо рта сигарету, затем наклонился и поцеловал его в губы. Марк напрягся, но заставил себя сидеть неподвижно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80