Ракель умылась холодной водой, оделась и по телефону заказала завтрак в номер. Съела она его с удивившим ее саму аппетитом.Она уже, конечно, знала, что останется до завтра.Улететь сегодня было бы слишком мелочным поступком. Чтобы укрепить себя в этом решении, она позвонила в авиакомпанию и заказала билет на первый утренний рейс в Вашингтон.Был уже почти полдень. Ракель включила телевизор. Когда камеры показали платформу Мартина, она в напряжении склонилась поближе к экрану.Мартин с широкой улыбкой приветственно махал толпе рукой и разбрасывал пригоршни дублонов. Будто бы у него никаких неприятностей и в помине не было.Но это — лишь его маска в политической игре, с горечью подумала она. Она уже не раз видела, как он надевает ее для публики. Случилось так, что во время одной из предвыборных кампаний его мать умирала от рака. Более того, она умерла в тот самый момент, когда Мартин, стоя на подиуме, раздаривал улыбки, заливался беззаботным смехом, отпускал веселые шутки. Потом, в уединении их гостиничного номера, он безутешно рыдал на груди у Ракель.Ракель прогнала прочь мысли об этой стороне характера Мартина Сент-Клауда и без всякого интереса продолжала наблюдать за шествием. На одной платформе с мужем она заметила Берта Клоусона, обнимавшего за плечи девушку, которая была с ним вчера вечером в вестибюле гостиницы.Объектив телекамеры переместился на другую платформу, и Ракель, откинувшись на спинку кресла, закурила. В полной апатии она равнодушно продолжала смотреть на экран… Это действовало на нее почти гипнотически, и Ракель чуть не провалилась в сон, но тут телекамера вновь стала показывать платформу, на которой находился Мартин.Ракель усилием воли прогнала дремоту и сосредоточилась на изображении. Объектив телекамеры переместился на толпу, вырвал из нее человека в костюме Санта-Клауса и на несколько мгновений на нем задержался. Диктор отпустил пару язвительных реплик по поводу того, что один из празднующих масленицу, видимо, слегка перепутал времена года…Внезапно Ракель выпрямилась и заморгала, не веря своим глазам. Санта-Клаус держал в руках пистолет, направляя его на платформу Мартина. Затем она услышала выстрел. В отчаянии Ракель лихорадочно искала взглядом платформу на телеэкране, но объектив телекамеры был направлен в другую сторону.Диктор возбужденной скороговоркой произнес:— Минутку, друзья! Там что-то происходит… Вот человек с пистолетом…Санта-Клаус выстрелил во второй раз. Камера метнулась, несколько мгновений на телеэкране мелькали обрывки изображений, потом объектив вновь сфокусировался на платформе. Там царила невообразимая суматоха.Ракель сдавленно вскрикнула. Упала на колени перед телевизором, чуть ли не вплотную прижав лицо к экрану. Мартина нигде не было видно. На платформе несколько человек стояли на коленях, и Ракель была уверена, что сумела разглядеть за их спинами распростертую неподвижную фигуру.«Мартин! Неужели это Мартин? Боже милостивый, только не Мартин, умоляю! Не допусти, Боже милостивый, чтобы это был Мартин!»Скороговорка диктора стала почти бессвязной:— Кого-то там подстрелили, друзья! Но пока мы не видим кого! Кого-то на платформе, где находится сенатор Мартин Сент-Клауд. Минутку… да, там лежит чье-то тело… Самого сенатора нигде не видно…Мартин стоял на платформе, радостно махал толпе рукой, время от времени швырял в нее горсть дублонов, машинально улыбался — в общем, проделывал все то, что положено кандидату, ведущему борьбу за высокий пост.Мыслями, однако, он был далеко от парада.Странно, но в глубине души у него теплилась надежда, что сегодня утром Ракель может передумать. Однако их короткая беседа опровергла это его предположение. Ее ледяной сдержанный гнев его просто потряс. Теперь он был уверен, что еще до вечера она соберет вещи и улетит в Вашингтон.«А разве ты не этого так хотел, Мартин? — ехидно напомнил внутренний голос. — Ты же сам хотел от нее избавиться, скажешь нет?»— Да заткнись ты! — огрызнулся Мартин, с ужасом обнаружив, что произнес эти слова вслух. Он воровато стрельнул глазами по сторонам, но вокруг царил такой бедлам, что его, похоже, никто не услышал.«Совсем ты рехнулся, — подумал Мартин, — уже сам с собой начал разговаривать, да еще на людях!. «Пытаясь переключиться на более приятные темы, Мартин вспомнил о свидании с Одри. Глупо было, конечно, предупреждать, что ему нужно поговорить с ней об очень важных вещах. Теперь она будет ждать. что он немедленно объявит ей о предстоящем разводе с Ракель.А почему бы и нет? Что мешает сказать ей об этом? Судя по тону и поведению Ракель, их развод вскоре станет свершившимся фактом.Неожиданно Мартин почувствовал, что неимоверно устал, устал и душой, и телом. Хоть бы этот парад скорее закончился! Дурацкая трата времени.Именно так, чуть ли не слово в слово, выразилась по этому поводу Ракель.Он вновь заставил себя не думать больше о жене и вернулся мыслями к любовнице. Сегодняшнее любовное свидание с Одри утвердит его мужское достоинство, возродит в нем силу и бодрость, вернет ему прежнюю форму. Она будет ждать его — нежная и желанная, и вожделеющая…В мысли его ворвался посторонний звук, звук, в котором он не сразу узнал вые грел. Первым инстинктивным порывом было ощупать себя с ног до головы и убедиться, что он не ранен. Сколько раз именно это ему снилось, сколько раз он вырывался из ночных кошмаров, в которых переживал именно такой момент!Он с облегчением обнаружил, что цел и невредим и остается стоять на ногах. Теперь он переключил все свое внимание на толпу. И сразу увидел человека в костюме Санта-Клауса, который сжимал обеими руками пистолет, направленный прямо в него, в сенатора Мартина Сент-Клауда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76