Если он начнет объяснять все это Одри, придется и самому вновь переживать, а ему это совсем ни к чему.— Ну иди, иди к своей Одри. — Она распахнула ему объятия. — Мамуля тебя утешит.Мартину никогда не нравилось подобное сюсюканье, даже в самые интимные моменты, но из уст Одри оно звучало вполне терпимо. На людях она была такой сдержанной, уверенной в себе и далекой, что ее превращение в обольстительницу и одновременно в утешительницу только добавляло ей привлекательности.Стягивая пиджак, он приблизился к ней и отдался в ее жаркие объятия. Она прильнула упругими холмиками к его груди и, словно медовым хоботком, раздвинула языком его губы.Несмотря на всю усталость и подавленность, Мартин не смог остаться равнодушным.Она потерлась животом о его восставшую плоть.Откинув голову, торжествующе заявила с лукавой улыбкой проказливой девчонки:— Убедился? Мамуля сразу заставит тебя забыть все невзгоды.Ухватившись за его локоть обеими руками, она повлекла его в спальню. Двери на балкон были распахнуты, и через них с улицы доносились звуки масленицы: гулянье было в разгаре.Им обоим, однако, сейчас было не до того. Стоя друг против друга, они торопились избавиться от одежды. Затем Одри взялась за Мартина Она ухватила его пульсирующий член маленькими ладошками и склонила голову к его груди, оставляя на ней языком влажные следы. Потом принялась покусывать его сосок.Мартин издал громкий стон. Слабый внутренний голос попытался упрекнуть его: «Ты же только вчера имел ее. Дважды! Ты просто козел, Мартин! В твоем возрасте…»К счастью или к несчастью, мелькнуло у него в голове, рассудок почти не властен над сексуальными реакциями.Он обхватил ее тонкую талию, приподнял и, не выпуская из объятий, направился к кровати.— Погоди! — отчаянно вскрикнула она. — Хочу твой член!Одри стала карабкаться по его телу — словно стремящийся к вершине скалолаз, только вместо крючьев она вонзала в него пальцы рук и ног.Потом она ловко изогнулась, и Мартин вошел в нее до самого конца еще до того, как они упали поперек кровати. Он навалился на нее всей тяжестью тела. Задохнувшись, Одри вскрикнула, и Мартин приподнялся на локтях, чтобы дать ей перевести дыхание. Но она в ту же секунду взметнула вверх ягодицы, не позволяя их соитию прерваться ни на мгновение.— Давай, все в порядке, папуля! Трахай же, трахай меня! Только не останавливайся…Мартин повиновался и могучим толчком погрузился в невыносимо сладостный жар ее влагалища.И еще раз. И еще.Она смиряла неистовую мощь его страсти, сжимая Мартина бархатными тисками своих бедер.Потом она сквозь смех пропела ему в ухо:— Пришла пора всем добрым людям помочь их парт… партнерше! Давай, папуля, давай же, черт тебя подери, скорее!Через несколько минут они, скользкие от пота и влаги любви, нехотя выпустили друг друга из судорожных объятий, словно потерявшие последние силы противники.Еще некоторое время спустя Одри шевельнулась, потянулась через него к пачке сигарет на тумбочке у кровати, щелкнула зажигалкой и обернулась к Мартину, выпуская через ноздри две тонкие струйки табачного дыма.— Папа рассказал мне, что кто-то грозил убить тебя, Мартин, — внезапно сообщила она.— За каким же чертом он это сделал? — подскочил Мартин.— Полагаю, он посчитал, что я должна об этом знать. Тебе страшно?— Страшно? — Он усмехнулся. — Когда такое произошло впервые, я перепугался до смерти. Но потом это случалось столько раз, что я просто перестал обращать внимание. По-моему, если начинаешь задумываться об этом, вот тогда может стать по-настоящему страшно.— А ты говорил об этом своей… Ракель уже знает?— Пока нет. Не вижу смысла ее тревожить. Для нее это будет еще одним аргументом в попытках заставить меня бросить политику. — В его голосе невольно прозвучали горькие нотки.— Но ты ведь сам этого не хочешь?— Нет. А чем я займусь? Не браться же опять за адвокатскую практику.— Именно поэтому я и… — Она запнулась и несколько секунд курила в молчании. Потом произнесла вполголоса:— Милый, я знаю, ты считаешь, что я извожу тебя, но ты все-таки не думаешь о разводе?А почему бы и не признаться? — пришла Мартину внезапная мысль. Ведь в последнее время он все чаще и чаще задумывался над этим вопросом. И разрыв с Ракель казался неизбежным. Так больше продолжаться не может. Он не был уверен, любит ли он Одри, но по крайней мере они с ней ладят, в постели тоже, и жена для политика из нее выйдет что надо.«Да и папуля в таком случае еще больше возжелает толкнуть тебя на самый верх, а, Мартин?» — поддразнил его внутренний бесовский голос.— Да, Одри, я думал об этом, — выпалил он; — Похоже, все идет к тому, только ты не дави на меня.Мне нужно время.Она протянула руку и крепко сжала его ладонь.— Все, малыш, ни слова больше. Обещаю. — Она расплылась в счастливой улыбке. — Теперь, когда я знаю, что ты не исключаешь…В этот момент зазвонил телефон. Одри повернулась на бок и подняла трубку.— Алло! Да это… — Она бросила на Мартина изумленный и испуганный взгляд. — Но как… Да, минуточку. — Она прижала телефонную трубку к груди. — Это тот чернома… тот тип, которого зовут Эбоном. Хочет с тобой поговорить.— Боже праведный, почему же ты не сказала, что меня здесь нет? Ладно, теперь ничего не поделаешь.Дай-ка. — Она протянула ему трубку. Мартин набрал полную грудь воздуха и проговорил в микрофон:— Линкольн? Как ты узнал, что я здесь?— Это мое правило — всегда знать местонахождение некоторых определенных лиц, сенатор, — объяснил ему Эбон. — Ты один из них. И ты меня здорово разозлил, Мартин. Ты привел этого фейновского холуя прямо на мою явку.— Но я же ни словом не обмолвился ему о том, где ты скрываешься, Линкольн, клянусь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76