Прелат ласково гладил кудри девочки. Потом наклонился, взял ее на руки и прижал к себе. Эдисону показалось, что у Эстер взволнованное лицо, а голубые глаза ее полны слез. Но это просто могло ему показаться в таком взволнованном состоянии. Сначала он должен был привыкнуть к этому режущему свету солнца и обрести то спокойствие, которого так недоставало ему.
Эдисон был в панике. И не только потому, что эта история могла выплыть наружу, но главным образом оттого, что в нем зарождалась страсть к этой девушке, которая годилась ему в дочери, новая страсть, никогда прежде не испытанная ни с одной другой женщиной. Ипполита победила его своей чувственностью.
Глава 5
Слегка отодвинув кисейную занавеску окна своей комнаты, Полиссена Монтальдо увидела, как Микеле открыл ворота, чтобы впустить немецкого офицера, который въехал на своем стрекочущем мотоцикле.
После смерти Джильды и бегства семьи Монтальдо немцы еженедельно осматривали виллу. В этой методично повторяющейся проверке явно не было смысла. Всем было ясно, что птички улетели, и клетка опустела, и на возвращение их рассчитывать не стоило. По крайней мере, в ближайшее время.
Тем не менее, для Полиссены Монтальдо, которой были, доверены надзор и уход за домом, этот еженедельный визит стал событием в ее монотонном существовании. Как всегда, она торопливо поправила волосы перед зеркалом, брызнула на шею и руки несколько капель дорогих духов «Шанель», купленных еще до войны, разгладила складки цветастого шелкового платья, в котором казалась моложе своих сорока лет, и спустилась на первый этаж как раз вовремя, чтобы встретить во внутреннем дворике лейтенанта вермахта, который обязан был держать под контролем виллу «Эстер» и передавать результаты своих инспекций немецкому командованию.
– Добрый день, синьорина Монтальдо, – поздоровался немец, щелкнув каблуками и став по стойке «смирно» с тевтонской выправкой.
– Добрый день, герр Штаудер, – ответила Полиссена с кокетливой улыбкой.
Микеле, стоя на пороге, глядел на них с неодобрением.
– Почему вы сегодня один? – спросила она, направляясь впереди него в кухню.
Лейтенант Штаудер, высокий стройный мужчина, обычно приезжал в сопровождении сержанта, которого Полиссена называла его оруженосцем.
Офицер не ответил.
Вилла «Эстер» была практически пуста. Исчезли картины со стен, серебро, безделушки, ковры, фарфор. Мебель и диваны были покрыты белыми чехлами, единственными обжитыми комнатами оставались лишь кухня на первом этаже и спальня Поднесены на втором. Остальные были заперты. Микеле и Анджелина спали на верхнем этаже в комнатах прислуги.
Несколькими месяцами раньше прошел слух, что кто-то из немецкого командования переедет жить на виллу «Эстер». Но, в конце концов, этого так и не случилось, потому что место это было сочтено недостаточно защищенным от партизан. Это и спасло дом Монтальдо.
Войдя в кухню, лейтенант Штаудер по приглашению Полиссены сел за деревянный лакированный стол.
– Вы меня спрашивали, синьорина, почему я к вам сегодня один? – решил он, хоть и с запозданием, ответить на ее вопрос.
– Если это военная тайна, можете не отвечать, – пошутила Полиссена.
– Нет, нет, – улыбнулся Штаудер. – Никакой тайны тут нет. Просто Фриц стал жертвой несварения желудка, перепив вчера пива. И к тому же он великий соблазнитель, – добавил он.
– Он что, соблазняет много женщин? – спросила она, мысленно представив себе добродушный, но отнюдь не обольстительный облик сержанта.
– В том смысле, что, увидев пиво, он тут же соблазняется. В этом смысле он соблазнитель, – уточнил офицер. – Не может смотреть на пиво равнодушно.
– Ах, вот как! – Полиссена залилась искренним смехом.
Лейтенант Штаудер насупился, но потом, когда Полиссена объяснила ему разницу между словами «соблазнять» и «соблазняться», засмеялся вместе с хозяйкой дома.
Когда же, поговорив о том о сем, они коснулись периодических осмотров виллы, лейтенант вермахта решил сказать на этот раз все начистоту.
– Сейчас, синьорина, и вы это прекрасно понимаете, мои еженедельные инспекции и систематический контроль за подъездными путями стали просто смешны, – сказал он. – Но все же интересно, где хозяева виллы? Вы говорите, что ничего не знаете о вашем брате и его семье, а мы притворяемся, будто верим вам, – признался немец с благодушной улыбкой.
Ему было за сорок, но в лице у него оставалось что-то от растерянного подростка, а рыжеватые волосы, румяная кожа и меланхолический взгляд светло-серых глаз усиливали это впечатление. Военную форму он носил как-то небрежно, хоть она и была аккуратно отглажена, а начищенные сапоги блестели, как зеркало.
Полиссена подошла к раковине, налила воды в кастрюльку и поставила ее на плиту.
– Я вам никогда не лгала, лейтенант, – сказала она, возясь с пачкой кофе «Франк», суррогатом, который не имел ничего общего с настоящим кофе.
Он, лейтенант Штаудер, явился однажды на виллу «Эстер» с настоящим кофе, но Полиссена вежливо отклонила подарок.
– Несправедливо, чтобы я имела то, чего лишены многие мои соотечественники, – сказала она.
– Вы говорите, как патриотическая пропагандистка, – иронически заметил офицер.
– Надеюсь, это не преступление, – возразила она.
На том разговор и кончился. Но именно с тех пор немецкий офицер стал иными глазами смотреть на эту зрелую женщину с трогательными ужимками девушки, и в сердце его зародилось к ней нежное чувство. Насколько мог, он содействовал Полиссене, прикрывал ее от гестапо и ОВРА, которые давно точили на нее зуб. Но прямых улик против нее у них не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114