Вот и все.
— Понятно, — пробормотала Грейс, хотя ничего не могла понять, глядя на его лицо, и сердце у нее забилось. Глаза у него опять потемнели, и в них мелькнуло то же выражение, что видела она тем вечером, когда он рассказывал ей о молодой женщине, которую он погубил. — Все мы совершаем ошибки. — Как банально! — с досадой подумала она, но ничего лучше придумать не могла.
— Хватит об этом.
— Простите, Алекс, за дерзость, но вы сами начали, и будет лучше, если это скажу вам я. Обычно с вами говорить не так-то легко. — Это было мягко сказано. Говорить с ним порой просто опасно.
— Да что вы? — Алекс повернулся к ней, и она не без удовольствия увидела, что он задет. Он привык к тому, что женщины безоговорочно принимают каждое его слово, и к возражениям не готов. Женщины не критикуют великого Алекса Конквиста, они падают к его ногам в немом обожании.
Он невольно подтвердил это, бросив:
— Вы первая, от кого я это слышу.
— Возможно, я первая, кто это сказал, — заметила Грейс невинным тоном, который дался ей легко, поскольку она почувствовала, что умудрилась смутить его, а это немалое воздаяние за все страдания последних вечеров, когда она полностью подпадала под его обаяние и ничего не могла с собой поделать, искренне находя его самым привлекательным мужчиной на свете.
Он нахмурился, сжал губы и сверкнул своими золотистыми глазами. Вид у него от этого стал еще более ошеломляющим, и Грейс почувствовала, как у нее колотится сердце.
— Послушайте… — Он запнулся, а потом произнес мальчишеским тоном, отчего она совсем растаяла. — Вы правда думаете, что со мной трудно говорить? Уверен, что Барби так не думала. Мы с ней привыкли говорить практически обо всем.
При чем тут Барбара? Грейс передернула плечами, не в силах говорить. Где это слыхано, чтобы один человек соединял в себе крутого, сильного, не знающего жалости мачо и очаровательного мальчишку, перед которым трудно устоять? И, главное, какой же дурой надо было быть, чтобы согласиться работать с таким типом?
Он некоторое время рассматривал ее в упор, потом лицо его разгладилось, и он сказал:
— Человек, о котором я говорил, это моя невеста. Мне наговорили про нее, что у нее роман с другим. Она уверяла меня, что это не так, но я ей не поверил. Я порвал с ней, устроив скандал, и тут же стал демонстративно ухаживать за ее сестрой, которая всегда давала понять, что неравнодушна ко мне. Чтобы спасти репутацию, так сказать.
Грейс взглянула на него обескураженно, затем взяла себя в руки и спросила:
— И эта сестра?..
— Это она все подстроила, — хмуро кивнул Алекс.
— А как… как вы узнали?
— Через пару недель после нашего разрыва моя невеста врезалась на машине в каменную стену, — с горечью ответил Алекс, сжав челюсть. — Полиция сказала, что это несчастный случай: крутой поворот на пустынной сельской дороге с каменным амбаром в самом неподходящем месте. Но Элен вдруг заявила, что это не так, и в порыве угрызений совести, столь же поверхностных, как и она сама, во всем мне призналась. Уже через несколько дней она убедила себя, что это действительно несчастный случай и Лили не покончила с собой, и даже попыталась отречься от всего сказанного.
— Но, возможно, она была права? — осторожно спросила Грейс.
— Лили была классным водителем. Еще через несколько недель у моего отца случился инфаркт и он умер. Мне пришлось принимать дело и было не до дальнейших угрызений.
Не до дальнейших угрызений! Да он весь снедаем ими!
— А что думали о Лили остальные ваши близкие? — Грейс попыталась придать голосу оттенок безразличия и деловитости, но это ей давалось с трудом. С большим трудом. Наверное, его мать пыталась как-то утешить его?
— Остальных близких у меня нет, — бросил Алекс. — Мать умерла, когда мне было два года, я был единственным ребенком, а отец больше не женился. Он вообще не семьянин.
Сердце у Грейс сжалось, но она слишком хорошо знала Алекса и понимала, что выражение сочувствия делу не поможет. И все же… Никогда не знать матери… Это многое объясняет. Провести самые нежные годы жизни без материнской ласки, а потом так жестоко разувериться в женской верности… Чего ж теперь удивляться, что он такой циничный и разочарованный. И, разумеется, тот факт, что он богат, как Крёз, и к тому же наделен фантастической мужской привлекательностью, дела не меняет. Он может менять женщин как перчатки. Стоит ему пальцем пошевелить, и все они у его ног.
Она живо вспомнила сцену в японском отельчике. Он решил, что она такая же. Но она действительно оказалась такой же, как все они.
Она даже выпрямилась, и голос у нее дрогнул.
— Я понимаю, что у вас есть основания быть несколько разочарованным в понятиях любви и верности, но от этого они не менее реальны.
— Уж не собираетесь ли вы потчевать меня вашими деревенскими бреднями о добре и чистоте, — бросил он насмешливо. — Поверьте, я и так сыт ими по горло.
Эти слова подействовали на нее как ушат холодной воды, и от искреннего сочувствия не осталось и следа. Грейс бросила на него гневный взгляд.
— Ах вон оно как! Больше всего вы боитесь, как бы вас не разуверили в ваших заблуждениях, разве не так? Да, я знаю сотни супружеских пар, в том числе своих родителей, которые живут счастливо. Вы уж простите, но я не поверю, что все они заблуждаются.
— Сотни… — насмешливо пропел он. — А вы, кстати, не преувеличиваете, а?
— И все они реальные люди, — твердо проговорила Грейс. — То есть люди, готовые признать свои заблуждения и продолжать жить реальной жизнью, а не бежать от нее.
Он вдруг изменился в лице, забыв всю свою невозмутимость. Грейс даже растерялась и напомнила себе, что как-никак это ее босс и сколь бы либерален со своей секретаршей он ни был, не следует заходить слишком далеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49