Горничная уже приходила поменять постель, но Пейдж добавила свои собственные завершающие штрихи, достав новую, купленную как раз для такого случая, ночную рубашку от Диора и с намеком расправив ее поверх покрывала, выдернув пару цветков из вазы и искусно разложив их на подушках. После этого она извлекла из своей косметички духи и в меру побрызгала простыни и подушки, добившись того, чтобы чудесный аромат был едва уловимым. Затем она убавила свет до романтического полумрака, включила музыку и, в заключение, отдернула занавески, открывая поразительную панораму, которая делала апартаменты еще более эффектными.
«Прекрасно», – подумала она, осматриваясь вокруг и довольная результатами своих усилий.
Ничего больше не придумав, она нетерпеливо вернулась к окну, созерцая яркую и все еще оживленную полоску бульвара Сансет, усеянную звездами и напоминающую звездно-полосатый флаг, всерьез начиная беспокоиться о Паркере. После звонка Тори телефон оставался странно молчаливым. Было семь тридцать, и она знала, что вечер уже начался. Пытаясь обнаружить хоть какой-нибудь признак его присутствия в серебристом потоке автомобилей, которые с шипением подъезжали по изогнутой эстакаде внизу, она обнаружила, что все больше тревожится.
«Не пора ли исчезнуть?» – размышляла она, чувствуя себя неуютно и находя это решение не самым лучшим.
В конце концов, она же была в его номере.
Но был ли этот номер его? Она начала во всем сомневаться. Да, действительно, он дал ей ключи, и она подписывала кое-какие счета за напитки на этот номер. Но что-то было не так.
Когда она решила разложить его туалетные принадлежности, то их не оказалось. Когда она открыла стенной шкаф, чтобы достать его смокинг и убедиться, что он выглажен, то обнаружила, что, если не считать нескольких ее собственных вещей, которые она сама туда положила, все шкафы пусты. Сначала ее это поразило, так как она думала, что он приехал накануне вечером. Но потом она решила, что просто неправильно поняла – на самом деле он приехал сегодня рано утром, и его багаж все еще в лимузине.
Но теперь, учитывая несметное количество маленьких, но мучительных загадок, она задумалась, размышляя о том, что все эти люди в отеле Беверли Хиллз знали его по имени, и о том, как он попрощался с нею там – официально, почти стесняясь.
Анализируя все это, она вспомнила, как он ускользнул от ее вопросу о том, где будет проходить совещание, как будто боялся, что она может позвонить ему туда. Она также вспомнила, как он избегал практически всего, что было связано с его личной жизнью, как он с нею общался – подарки, телеграммы, и как увиливал, не желая давать даже номер своего рабочего телефона.
Понимая, что, возможно, позволяет своему воображению взять верх над разумом, она, тем не менее, не могла справиться с ощущением, что концы с концами не сходятся, и ее поразила повергающая в уныние мысль, что он женат.
«Пейдж, ты идиотка, – бранила она себя. – Что с тобой случилось? Ты приехала в Калифорнию и вдруг утратила способность быстро соображать».
Ее убило то, что она до сих пор не желала видеть очевидное, что сознательно или несознательно настойчиво защищала свои фантазии.
Конечно, она готова к тому, чтобы делить женатого мужчину, и относилась к этому спокойно, но это тот случай, когда он не был с нею откровенен, увиливая от вопросов, и даже не подал ни одного намека, способного вызвать ее подозрения. Ложь была как раз той вещью, которую она не переваривала. Если бы она хотела подурачиться с женатым мужчиной (а с тех пор как она переехала в Калифорнию она особенно не хотела именно этого), ей совершенно необходимо было знать, что он женат, чтобы идти на отношения с ним осознанно. Хорошо это или плохо, но она согласна только на такой вариант, и взаимоотношения возможны только на такой основе; это она считала честным и по-другому не желала. Но этот отсталый сторонник дискриминации женщин, которому давно пора на свалку, – пусть глупая девчонка думает, что он холост, и выкладывается перед ним, – привел ее в ярость. Что он о себе вообразил? В какие игры играет?
«Ладно, пусть узнает, с кем связался», – думала она, перебирая блестящую рубиновую ткань платья, которое он купил для нее, и ловя отблеск вышитой бисером вечерней сумочки на кушетке.
Расстроенная, чувствуя себя полной идиоткой, если ее подозрения окажутся правильными, и определенно желая реванша, если это действительно так, Пейдж открыла ящик стола и достала телефонную книгу, чтобы разыскать телефонный номер отеля «Беверли Хиллз». Найдя, она сняла трубку и набрала номер, беспокойно поглядывая в сторону двери. Поскольку Стен все равно опаздывал, она надеялась, что он задержится еще на несколько минут. Ей совершенно не хотелось уж слишком драматического столкновения. А это как раз то, что она получила бы, войди он именно сейчас, когда она выслеживает его по телефону.
Когда в трубке послышались гудки, а затем оператор отеля ответил и попросил подождать, пока сможет обслужить ее линию, она глубоко вздохнула, продолжая наблюдать за дверью через позолоченное зеркало над столом, и обнаружила, что ее мысли унеслись к Марку. Она сразу же запретила себе думать о нем, чувствуя смущение, боль и чрезвычайное разочарование, засовывая телефонную книгу обратно в ящик.
Действительно ли она хотела знать? Ну конечно же! Она пообещала себе: никаких женатых мужчин, переехала, чтобы самой выйти замуж, и для них вход должен быть строго воспрещен, без лишних слов. Они были только потерей времени, потерей энергии и слишком уж часто причиной сердечных волнений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155