Он нащупал ее трусики и стянул их.
– Я когда-нибудь говорила тебе, что зеленый цвет действует на меня возбуждающе, – призналась она, вставая на колени перед его восставшим детородным органом и беря его в руки.
Зубами схватила с кровати купюру и легонько отстегала его по груди.
– Зеленый цвет делает меня опасно сексуальной. Берегись, – пригрозила она сквозь зубы, в которых была зажата банкнота.
– Тебе не нужно было говорить мне об этом. Я прочел это в твоих глазах, – заверил он ее, изгибаясь, чтобы дотянуться губами до ее груди, проделывая это виртуозно для парня с завязанными глазами. – Бывают глаза зеленые, как море, как нефрит, как яблоко. У тебя же, моя любовь, они зеленые, как деньги.
Усмехнувшись, Пейдж выпустила зеленую купюру из зубов и наклонилась, чтобы укусить его за нижнюю губу.
– Все же после того как мы займемся любовью, воодушевленные этим чудесным денежно-зеленым морем, на что мы истратим эту славную добычу? – спрашивала она, не торопясь забираясь на него сверху, стискивая руками атлетические бедра и прижимаясь губами к его рту.
Он снял пояс с глаз и глянул в зеркало, обхватив ее попку руками и испуская стон удовольствия от того, что она начала медленно двигаться на нем.
Она закинула голову назад и встретила его взгляд в зеркале, чувствуя, как ее волосы свисают гораздо ниже талии.
– Ты уверена, что можешь с этим справиться? – поинтересовался Ники, не отвечая на ее вопрос.
Он перевернул ее и оказавшись сверху, стал двигаться все быстрее и сильнее, ударяя в нее всем своим немалым весом.
Купюры были раскиданы повсюду: на ней, под ней, вокруг – и она снова посмотрела в зеркало. Ники был напряжен, от движения мышцы сокращались, рельефно выделяясь под кожей.
– Я могу с этим справиться, – пообещала она, двигая бедрами навстречу ему, подстраиваясь под его ритм.
– Я не знаю, почему я это делаю. – Он снова уклонился от ответа.
– Потому что ты не можешь удержаться? – предположила она, заинтригованная.
Их возбуждение нарастало с каждой секундой.
– Господи, помоги мне принять решение.
– Какое решение?
Ники выглядел так, как будто не мог больше терпеть.
Каждую секунду он был готов кончить внутри нее. Она чувствовала, что вместе с ним поднимается все выше и выше, теряя способность сосредоточиться, но не могла себе этого позволить.
Какое решение? Она ждала.
– О господи, Пейдж! – Он ревел так громко, что его наверняка было слышно по всему дому.
– Скажи мне, – настаивала она, останавливаясь, чтобы задержать его оргазм и завести его чуть выше его предела. – Скажи!
Его лицо отражало напряженную работу мысли. Очевидно, он думал, не переменить ли ему решение, о котором – он допускал это – может позже пожалеть. И она давила на него.
– Я хочу, чтобы ты пошла и купила себе самое восхитительное бриллиантовое кольцо, какое только сможешь найти, – сумел он выдавить задыхающимся голосом, в котором, тем не менее, сохранился подобающий случаю оттенок иронии. – Выходи за меня замуж, ты блестящая маленькая сучка, – закончил он, еще теснее прижимая ее к себе.
Замуж. Замуж. Замуж.
Это было неправдоподобное эхо. Слова скатились по ней, как мед по маслу; сладость сообщения не укладывалась в голове. Она никак не могла удержать ее.
– Да, – торжествовала она, в эйфории восторга испытывая чувство облегчения и радость полета в небесах.
ГЛАВА 28
Пейдж покинула дом Ники на следующий день в шоке.
Она предполагала брачный контракт. В его положении было бы очень глупо не настаивать на этом. Но то, что одним из условий он поставит отсутствие детей, она находила чрезмерным. По контракту, если она забеременеет и родит ребенка, будучи замужем за ним, то потеряет все.
Ее никогда не преследовала навязчивая мысль иметь детей, но она не хотела и лишать себя этой возможности, тем более с письменным подтверждением и особенно с таким крутым наказанием за несоблюдение этого условия. Размышляя об этом, Пейдж крепко сжимала руль и давила педаль газа «астон-мартина», петляя вокруг каньона на обратном пути из особняка Ники.
– Нам остается устранить только одно маленькое препятствие, – такими словами он начал обсуждение брачного контракта, отправившись нагишом через комнату к своему портфелю, надевая очки и возвращаясь назад, в постель, с контрактом в руках.
Пейдж была готова к тому, что в этом документе обнаружит кое-какие детали, которые вряд ли ей понравятся. Уже сама идея брачного контракта не вызывала восторга. Но, начав читать, она была приятно удивлена.
– Я думаю, что ты сочтешь все это более чем сносным, – сказал он, наблюдая, как она просматривает страницы.
В начале Пейдж была довольна, даже в восторге, потому что условия оказались весьма благоприятными; она становилась очень состоятельной женщиной. Если бы с Ники что-нибудь случилось, если бы он умер, она бы унаследовала большое состояние. Даже если бы они развелись, и в этом случае она оставалась бы довольно обеспеченной.
Но не успели щедрые условия контракта как следует уложиться у нее в голове, как она наткнулась на роковое условие.
Если она забеременеет и решит оставить ребенка, он обеспечит лишь минимальные средства ребенку и ничего ровным счетом не оставит ей.
– Боже мой! Что ты имеешь против детей? – спросила она, пораженная до глубины души, и все же пытаясь сохранить видимость беспечности, залезая на него и обхватывая ногами за талию.
Кровать королевских размеров все еще была усыпана стодолларовыми купюрами, которые, казалось, дразнили ее. Она подняла одну из них, смущенно рассматривая загадочное выражение лица Бенджамина Франклина, – он как будто осуждал ее и ожидал услышать, как она справится с этой дилеммой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155