Мюллеровская блуза еле сходится на прелестных грудках. Посмотрел ей в глаза.
Миранда вспыхнула…
— Нет, — произнес он мягким голосом. — Определенно не Мюллер.
Сердце опять забилось. Тук-тук! В ушах звон. Во рту пересохло. «Из огня, да в полымя, — подумала Миранда. — Ах, обнаженная! Ах, Мюллер! Что скажешь теперь, дорогая моя? Дикий сумасшедший бегемот врывается, собираясь придушить безобидного Мюллера, и обнаруживает голую женщину.
Вообще-то он не бегемот. И совсем не сумасшедший. Красивый даже!» Заметила, что не совсем еще потеряла рассудок! «Ну зол за что-то на Мюллера. Но она-то при чем! Серые глаза его так и полыхают яростью…»
— Где он?
— Что вы сказали?
— Я спрашиваю, где Мюллер?
— Я не знаю.
— Так уж и не знаешь? — скривился он в недоброй ухмылке.
— Не знаю. Я с ним договаривалась, но когда пришла, здесь никого не было.
— Хочешь сказать, ушел, зная, что ты придешь? — спросил и ухмыльнулся. — Я подозревал, что он дурак, но сейчас убедился в этом окончательно.
— Послушайте! — Миранда перевела дух. — Я бы хотела одеться, если вы не возражаете.
— Возражаю, — ответил он. — Я бы тоже с удовольствием глянул на товар, который ты предлагаешь.
Лоб ее покрылся испариной.
— Не понимаю, что вы хотите сказать, — дрожащим голосом продолжила она.
— На товар хочу посмотреть. Тем более, что продавщица такая опытная, — ухмыляясь сказал незнакомец.
— Я вас не понимаю, — возмутилась Миранда. Он рассмеялся:
— Здорово идут тебе сапоги! Отодвинул ее и опять внимательно оглядел снизу доверху:
— Каблук высокий, черная кожа до колена, на горлышке серебро.
Они посмотрели друг другу в глаза.
— Люблю женщин с изюминкой. Особенно обладающих богатым воображением.
— В таком случае вам понравится, если я скажу, что я — художница и…
— Ах, художница! — сказал он серьезным тоном, хотя глаза его смеялись. — Очень рад. Это что, новое название древнейшей профессии?
— Вы меня не поняли. Я рисую. Пишу картины, — пыталась объяснить Миранда.
— Ну почему же? Я сразу это понял, — ответил он.
Его правая рука соскользнула с ее плеча, потянула полу блузы, коснувшись груди.
Перехватило дыхание. «Господи, да что же это такое!»
— Послушайте, я ничего не знаю про Эрнста Мюллера.
— Брось мне пудрить мозги.
Голехонькая… Ждет мужика… И ничего, видите ли, не знает…
— Я — натурщица. Только и всего.
— А говорила, что художница. И минуты не прошло.
— Да, конечно. Нет, я…
Мужская ладонь тяжело опустилась на ее горло. Она, перехватив холодный взгляд его серых глаз, не почувствовала страха. Ярость, обыкновенная злая, темная ярость нахлынула и потащила за собой. «Мерзавец! Хам! Какое право он имеет так с ней обращаться?»
— Вы знаете, кто вы? — жестко спросила Миранда. — Если вы немедленно…
— Когда придет Мюллер? — спросил мужчина.
— Откуда я знаю? Я с ним едва знакома, — срываясь на крик, произнесла Миранда.
— Ты едва с ним знакома, — усмехнулся мужчина. — Интересное кино! Ждешь его, в чем мама родила.
— Вас это не касается. Это мое личное дело. Он схватил ее за плечи. Миранда вскрикнула. С силой тряханул:
— На что денежки тратишь, которые здесь зашибаешь своей… искусствой?
Миранда онемела. «Лицо перекошено злобой! Да он же сумасшедший…»
— Пустите меня, отойдите, — говорила она, пытаясь вырваться.
Он, приподняв ее, смотрел, не отводя взгляда от побелевшего от страха лица.
— Ну! — рявкнул. — Говори. Я жду. Зачем тебе деньги? Травку куришь или еще что покрепче ширяешь? Говори, в какое дерьмо вляпалась.
Перекошенное яростью лицо мелькало перед глазами. «Трясет меня, как тряпичную куклу!» — подумала Миранда. Стены, потолок двинулись, поехали в разные стороны и все заволокло густым туманом. «Я трачу деньги на еду», — хотела сказать Миранда, но не смогла, не успела. Глухие потемки придавили ее, и она, обмякнув, стала погружаться в глубокую темную яму…
Глава 2
— Открой глаза! — откуда-то издалека звучал мягкий приятный голос. — Открой же!
«Не может она их открыть — не открываются…»
— Посмотри на меня! — слышалось как сквозь толщу воды. «Где она?» — Ну давай, открывай глаза!
Миранде с трудом удалось приподнять пудовые веки.
— Ч-что случилось? — прошелестела она пересохшими губами.
«Серые глаза, совсем близко, прищурились…
Улыбаются…»
— Сознание потеряла. Вот что! Поздравляю, дорогая! Весьма трогательный обморок, почти как в старые добрые времена, — улыбаясь, сказал мужчина.
— Вы хотите сказать… — начала было говорить Миранда, но не закончила.
— Я хочу сказать, что для полного сходства тебе не хватало платья со шлейфом и изящного кружевного зонтика.
Он улыбнулся. Нечто волнующее, странно-неуловимое, оттого опасное было в этой улыбке.
— Но, скажу откровенно, нынешние туалеты куда приятнее!
Веселый взгляд ветерком пронесся вдоль ее тела.
— Нетрудно догадаться, почему в прошлом веке я был бы огорчен, окажись я рядом с тобой, — усмехнулся незнакомец.
— Послушайте, я не собираюсь сидеть и выслушивать ваши непонятные и оскорбительные намеки, — сказала Миранда.
— Кто здесь сидит, так это я, — рассмеялся он. «Боже милостивый! Расхристанное ложе Мюллера… И она — среди несвежего белья, подушек, пледов, одеял… Этот нахал перетащил меня сюда, когда я грохнулась в обморок, — подумала Миранда и представила веселенькую картину: голова откинута, волосы в беспорядке мотаются по грязному полу, ноги в сапогах, серьги, цепочка болтается… И голая… Господи!» От стыда она закрыла глаза.
— Вариант номер один как самый экстравагантный из отработанного сериала обмороков, — сказал мужчина с эпатирующей вкрадчивостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49