Видите, это их жрец. Он намерен совершить приношения Лоа.
— Вы сказали, что не будет никаких жертвоприношений.
Он улыбнулся.
— Жертв не будет, не беспокойтесь.
Жрец склонился над огнем и что-то плеснул в него. Светло-синее пламя взметнулось вверх и тут же угасло.
— Это ром, — прошептал Рорк, — для бога Легбы. Сейчас жрец благословит барабаны. Вон они стоят около алтаря. Видите?
Виктория кивнула. Она видела, как жрец слегка ударил по каждому барабану, окропляя его ромом. Несколько мужчин выступили вперед, взяли барабаны и, выстроившись в неровную линию позади жреца, трижды обошли вокруг алтаря.
— Что они делают сейчас?
— Благословляют барабаны, я думаю. Сейчас начнется. Женщины идут в освещенный круг, а вот и мужчины.
Барабанщики уселись на песке вокруг костра.
Ритмичный стук разнесся в ночи, и один за другим участники церемонии начали приплясывать. Сначала едва заметно, потом все быстрей и быстрей. Бой барабанов становился все громче, все темпераментней, а движения танцоров все экстатичнее.
Вдруг одна из женщин откинула назад голову; ее черты были искажены, она закричала, словно от боли; потом упала на песок, извиваясь в конвульсиях.
Виктория крепче сжала руку Рорка.
— Что с ней происходит?
— Она одержима каким-то духом. Он вселился в нее.
— Может быть, ей надо помочь?
Рорк мягко рассмеялся и отвел Викторию подальше в тень.
— Нет. Все в порядке. Тория. Это как раз то, чего они хотят.
Виктория удивленно подняла брови.
— Ей хочется так визжать и корчиться на песке?
— Она жаждет очищения. — Рорк положил на плечо Виктории руку и повернул к себе. — А может, хочет воздать благодарность своему богу или попросить у него таким способом удачи — это может означать что угодно. — В мягком свете луны Виктория видела, как неожиданно сжались его губы. — Она хочет изменить то, что было, Тория, и сделать лучшим то, что придет. Все этого хотят, в сущности.
Молодая женщина вздохнула.
— О да, — сказала она, покачав головой. — Но в реальном мире, увы, все иначе. Вы можете изменить прошлое не больше, чем прочесть будущее.
Рука Рорка скользнула к ее талии.
— Но можно отбросить прочь это прошлое, — сказал он.
— Нет. — Ее голос был тихим. — Что сделано, то сделано, и это часть нашей жизни.
— Тогда, быть может, надо примириться с ним.
Виктория заглянула ему в лицо.
— А вы бы смогли?
— Да, — ответил он, — если удастся найти способ.
Уж не о своем ли неудавшемся браке он говорит? — подумала она неожиданно. Виктория хотела спросить у него, узнать, наконец, есть ли бывшей жене место в его жизни, мыслях. Однако имела ли она право спрашивать Рорка о его прошлом, когда сама не могла — не осмеливалась — рассказать о своем собственном?
Она отчего-то вздрогнула, и Рорк заботливо прижал ее к себе.
— Тория? Вам холодно?
Она покачала головой.
— Нет, — прошептала она. — Я только подумала, что эти люди, собравшиеся вокруг костра, сейчас, должно быть, спрашивают богов о своей судьбе.
Рорк кивнул.
— Они устремлены сейчас к чудесному, к несбыточному, — сказал он негромко. Его руки скользнули к ее подбородку и приподняли ее лицо. — Для этого и существует подобная ночь, Тория. Это ночь несбыточного, ночь чудес.
Он медленно склонился к ней, глядя в ее глаза.
— Виктория…
Он прошептал ее имя и прикоснулся своими губами к ее губам.
Короткой вспышкой промелькнули в голове воспоминания о той ужасной ночи с Крейгом, и Виктория непроизвольно напряглась. Но Рорк крепко сжал ее в своих объятьях, и она тут же отбросила прочь все мысли о Крейге.
Застонав, она обвила его шею руками. Голова ее запрокинулась, открыв шею и подбородок для его ласк.
— Поцелуй меня, — сказал он хрипло и, когда она подняла свое лицо к нему, прижался к ее губам.
— Рорк… — прошептала она, и он услышал ее признание в этом единственном слове. Он поднял ее на руки и шагнул в темноту. Он долго нес ее на руках, пока не затерялся среди деревьев, и тогда опустился вместе с ней на мягкую траву и склонился над ней.
— Я чувствую, как сильно бьется твое сердце, — сказал он, прикладывая руку к ее груди.
Ее сердце и вправду бешено колотилось, как будто сорвалось с цепи. Приглушенный бой барабанов доносился до их слуха. Виктория видела над собой бледное лицо Рорка, видела в темноте блеск его глаз… Ночь чудес!.. Но как забыть о том, что утро придет слишком скоро и в свете солнца ночные грезы растают? Она должна была покинуть остров Пантеры, она должна… Но если она позволит Рорку любить себя, сможет ли после этого уехать?
— Нет, — сказала она и уперлась руками ему в грудь.
— Тория? Что с тобой?
Она отвернулась, моля Бога, чтобы ночной мрак скрыл слезы, увлажнившие ее глаза.
— Я… я не могу, — сказала она прерывистым шепотом.
Она услышала, как он глубоко вздохнул. Затем, помедлив, отпрянул от нее и сел рядом.
— Прости, — сказал он. — Не слишком подходящее место, неподходящее время.
— Да, — прошептала она. — Наверное, так.
Солгать ему оказалось легче, чем раскрыть всю правду, подумала она, когда они медленно побрели назад к дому. Никогда не будет подходящего времени и места. Во всяком случае, для них.
Глава ВОСЬМАЯ
Да, она влюблена в него. Почему только сегодня ночью она поняла это? Ночные часы бежали один за другим, а Виктория беспокойно ворочалась, не в силах заснуть, и пыталась понять, что же произошло, как могло такое случиться с ней.
Ритм колдовских барабанов замедлился, ослабел, пока не превратился наконец в медленное, печальное биение ее сердца. Рорк, подумала она. Рорк… И слезы, которые она с таким трудом сдерживала, наполнили глаза и потекли по щекам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51